Алексей Макеев - Сыскари

– Если понял, зачем ехал? – насмешливо спросил Нодар.

– Я думал, ты умнее, – сказал Куглер. – Вместе мы оба были бы в выигрыше, а теперь…

– А что теперь?

– Теперь ты ни хрена не получишь!

– А мне почему-то кажется, что получу, – спокойно возразил Нодар. – Ты еще, юноша, не знаешь, как мои ребята умеют задавать вопросы. Ты и сам не заметишь, как все им расскажешь.

– Ну и дурак, – с презрением сказал Куглер. – Я это предвидел, поэтому подстраховался, Нодар. Про наши с тобой дела я все записал на диске и спрятал у себя в квартире. Если я отсюда не вернусь, милиция рано или поздно доберется до этой информации, и тогда тебе придется самому отвечать на вопросы. Ты, по-моему, жаловался, что менты крепко держат тебя на крючке?

– Я пошутил, – сказал Нодар. – А за то, что назвал меня дураком, заплатишь отдельно. Сожрешь свой поганый язык, пидор!.. Займись-ка им, Анзор!

Наверху вдруг раздался страшный шум, будто опрокинули шкаф, а потом новый голос с акцентом истошно прокричал: "У него пушка, Нодар!" – и в тот же момент грохнул выстрел.

– Ах, твою мать! Выстрел – это же сигнал! – выругался Гуров и ткнул Стаса в бок. – Лезь мне на плечи, вышибай люк, быстро!

Крячко всей тяжестью навалился на него и одним ударом отбросил в сторону тяжелую крышку. Они выбрались наружу. В помещении остро пахло пороховой гарью. В полумраке прихожей метнулась чья-то тень. С чердака один за другим сыпались милиционеры и с топотом обегали дом с двух сторон. Во дворе послышались остервенелые крики и звуки борьбы.

Гуров зажег фонарь. У стены, держась за левый бок, сидел Куглер. Лицо его было строгим и белым как полотно. Он не мигая смотрел на свет фонаря и молчал. Поперек порога неподвижно лежал какой-то огромный незнакомый Гурову грузин. Поза его казалась настолько неудобной, что вряд ли так мог лежать живой человек. Гуров наклонился к Куглеру и спросил:

– Как самочувствие, Анатолий Борисович?

– Он меня ножом… Нодар… – пробормотал Куглер. – А я только защищался. Отвезите меня в больницу…

– Сей же секунд и поедем, Анатолий Борисович, – возбужденно вставил Крячко. – Как только вы нам скажете, где спрятан камень. Ведь вы за ним приехали?

Куглер поморщился – то ли от боли, то ли его покоробил прагматизм сыщика, а потом сказал:

– Мне кажется, я потерял много крови… Камень внизу. Стена, где полки… Второй ряд снизу, девятый кирпич от левого края… Внутри тайник. Алмаз там… Мне кажется, я умираю…

– Займись подвалом, Стас! – распорядился Гуров и, подхватив окровавленного Куглера, поволок его к выходу.

Когда он выбрался на крыльцо, все было уже кончено. Поверженный Нодар лежал, уткнувшись лицом в снег, с руками, сцепленными на затылке. Около него стояли трое милиционеров с автоматами наперевес. Еще двое обыскивали человека в щегольском полушубке, который враскоряку стоял возле "БМВ", положив руки на капот. Под левым глазом человека красовался огромный лиловый кровоподтек.

– Обязательно найдите нож! У Нодара был нож! – крикнул Гуров милиционерам. – А их обоих – в наручники!

Он оглянулся. Казалось, до самого горизонта вокруг нет ничего, кроме гладкого заснеженного поля. Даже деревеньки отсюда не было видно. "Хорошо спрятался лейтенант! – с неожиданным для самого себя раздражением подумал Гуров, доставая из кармана сотовый и набирая номер. – Надеюсь, отыщется он так же быстро".

Куглер неподвижно лежал у его ног, по-прежнему не отрывая руки от продырявленного бока. Глаза его были открыты, но смотрели равнодушно, с необычным спокойствием.

– Лейтенант! – сказал Гуров в трубку. – Рви сюда что есть духу! У нас здесь раненый. Довезешь живым – звездочку вне очереди!

– Поздравляю! – сказал следователь Мордовцев. – Неужели ты и в самом деле нашел бриллиант, Лев Иванович? И он действительно настоящий – тот самый?

– Ну, во-первых, строго говоря, нашел его Крячко, – ответил Гуров. – А насчет подлинности судить не берусь – в бриллиантах не разбираюсь. Крячко, когда на него посмотрел, сказал: "Красивая стекляшка!" Ему безделушки редко когда нравятся, значит, это и в самом деле стоящая вещь. Но окончательное решение вынесут эксперты, а также хозяева бриллианта. Сегодня они должны прибыть к нам в главк, чтобы удостовериться. Поэтому я рассчитываю тут у тебя долго не задерживаться, ладно? Генерал желает, чтобы я присутствовал. Бриллиант у нас в кабинете обосновался, под круглосуточной охраной.

– Да я тебя не задержу, – сказал Мордовцев. – Ты мне для психологии нужен. Хочу, чтобы ты на очередном допросе Сизова присутствовал. Пусть удостоверится, что их предприятие накрылось медным тазом. Мне он может не поверить, подумает, что я блефую, а ты все-таки как непосредственный свидетель… Кстати, один твой приятель уже заговорил. Я Нодара имею в виду. Заговорил так, что еле остановил. Он до той поры из себя интеллигента строил, пока эта история с Куглером не случилась. Но не это главное… Тут он тоже сумел бы выкрутиться – Куглер с оружием был, телохранителя у Нодара завалил, говорит, оскорблял его, угрожал… А у этого кровь южная, горячая… В общем, открытый простор для адвоката! Но тут накануне запрос на Нодара пришел – из его родной Грузии. Как Орлов и предполагал, на родине по нему очень соскучились. Между прочим, он там многим влиятельным людям насолил. Так Нодар, как про это узнал, сразу возжелал в русскую тюрьму сесть. Всю вину признает – и что было, и чего не было… Правда, насчет своей деятельности в Москве виляет пока, но раз начал колоться, рано или поздно расколется.