Алексей Макеев - Очень большие деньги

Все началось с того, что в один из теплых ясных дней на исходе сентября дежурная группа ППС из четырех человек выехала на происшествие, случившееся в районе Инженерной улицы, неподалеку от Алтуфьевского шоссе. Сигнал о происшествии поступил по рации и особого энтузиазма ни у одного из членов группы не вызвал. Криминальная бытовуха – это всегда головная боль и никакой прибыли. Милиционеры тоже люди и не менее прочих любят покой и безопасность. Искателей неприятностей среди них мало.

Была суббота, и многие граждане давно отдыхали. Настолько давно, что кое-кому отдых уже довольно сильно ударил в голову и вызвал желание разобраться, почему мир устроен так несправедливо. Обычно в таких случаях разбираются с домашними, которые рядом и потому отвечают за все – за пересоленный суп, за международное положение, за глупое начальство, за рост цен, за качество водки и еще за многое другое. В данном случае, по сообщению дежурного, некий электрик Иванченко разбирался с собственной супругой у себя дома – в типовой пятиэтажке – с применением огнестрельного оружия, а именно охотничьего ружья «ИЖ», о чем вроде бы свидетельствовали соседи, позвонившие в милицию. Им, видите ли, не нравилось, что на пятом этаже стреляют по стеклам мелкой дробью и сыплют невразумительными угрозами. При этом вроде бы жене Иванченко удалось самостоятельно выбраться из квартиры, и жизнь ее была вне опасности. Электрик, таким образом, бушевал теперь в полном одиночестве, но вряд ли от этого стал менее опасен. Ему не на ком было разрядиться – тем более что стекла в квартире он уже побил.

Правда, под рукой у него наверняка были еще мебель и бытовая техника. Предполагая это, старший патруля сержант Гусев не торопился. И вообще, прежде чем заехать в нужный двор, они остановили машину в переулке и немного посовещались.

– Вроде не слыхать выстрелов-то? – с тайной надеждой произнес самый молодой из четверки – милиционер Рукавишников. – Может, ложный сигнал? Или уже угомонился артист этот, электрик?

– Ты когда на грудь примешь, быстро успокаиваешься? – скептически поинтересовался у него сержант Личутин, который единственный в компании носил усы. – Раз человек за оружие взялся, значит, накипело у него. Ему в такую минуту все равно – милиция перед ним, прокуратура или сам господь бог. Момент истины называется.

– Момент истины у него наступит, когда он завтра на нарах сопли размазывать будет, – мрачно заключил сержант Гусев. – Но это ты правильно сказал, что сейчас ему все равно, в кого пулять. А поэтому мы с вами должны все продумать. На амбразуру бросаться не будем, я думаю. Если положение серьезное – сразу вызываем подмогу. Пусть специалисты огневые точки берут. А мы реагируем в пределах своей компетенции. Возражения есть?

– Возражений нет, – подхватил сержант Личутин. – Короче, сейчас все выясняем на месте, успокаиваем граждан, а если обстановка позволяет, то и вступаем в переговоры с нарушителем. Я правильно понимаю?

– Ну, в общих чертах все правильно, – согласился Гусев. – А ты, Рукавишников, все понял? Никакой самодеятельности, а тем более баловства с табельным оружием. Оружие на то и оружие, оно и незаряженное раз в год стреляет.

– Да я чего? – засмущался молодой Рукавишников. – Я и сам не люблю.

– Вот и хорошо, – кивнул Гусев. – А то последнее время до черта жалоб развелось. Менты, мол, совсем обнаглели: чуть что – за оружие хватаются. Да и если честно, то мало дураков, что ли? Один подозреваемого грохнул ни с того ни с сего, другой по пьянке кореша завалил, третий с соседом бабу не поделил… На последней летучке начальство на этот вопрос сильно напирало.

– Начальству легко, – неожиданно сказал Личутин. – А людей тоже понять надо. Наша служба, как сказано, и опасна, и трудна. Ночей не спишь, жизнью рискуешь. А кого это, извиняюсь, колышет? В Чечне, считай, каждый второй побывал. Это тоже даром не проходит. И одни менты обнаглели, что ли? Жуть берет, что вокруг делается. Поневоле за пушку хвататься будешь.

– Ну, это все философия, – жестко заметил Гусев. – В нерабочее время я тоже не против пофилософствовать. А сейчас…

– Вот что касается оружия, тут я вам одно скажу – пока не подопрет, ты и сам не знаешь, на что способен, – вдруг заявил молчавший до сих пор водитель Хряпов, мужчина лет сорока, замкнутый с виду, с начинающими седеть висками. – И я на этого электрика, который жену дробью шугает, совсем не удивляюсь. Эти бабы могут до чего угодно довести. Я свою швабру сам раз десять собирался прикончить, пока не догадался развестись. В метраже потерял, конечно, зато вздохнул спокойно.