Николай Леонов - След оборотня

– Господин Соболев, вы забываете, где находитесь, – не выдержав, наконец, рявкнул на следователя Орлов. – Мои подчиненные в своих действиях обязаны отчитываться только передо иной. И если вы формально являетесь руководителем следствия по делу Ширяева, это еще не дает вам права распоряжаться в этом кабинете, как в своем собственном! Вам все ясно?

– Так точно. Прошу прощения, господин генерал, – склонил голову Соболев.

В дальнейшем совещание прошло абсолютно гладко, хотя какое-то внутреннее напряжение все же чувствовалось. Орлов, не расположенный в таком настроении поддерживать весь этот фарс совершенно ненужного собрания, довольно быстро прекратил его, тем более что практически ничего нового друг другу никто из троих не сказал. А когда Соболев, сухо попрощавшись с остальными, вышел из кабинета, генерал вопросительно посмотрел на Гурова.

– Так где все-таки Стас? – поинтересовался он.

– Понятия не имею, – пожал плечами сыщик. – Утром я его попросил кабинет освободить на время, Стас убежал, и больше я его не видел. Правда, слышал. Шилов из экспертного отдела говорил, что Крячко в Измайловском парке работает.

– Ну, я ему поработаю! – пообещал Орлов. – Дел больше нету, как с этим безымянным трупом возиться!

– Вот ты ему вечером сам и скажи, – усмехнулся Гуров. – Только сегодня подъезжайте ко мне не раньше десяти. Мне нужно будет еще кое-что сделать.

– По этому делу? – предположил генерал, намекая на их план поимки «оборотней».

– Да. Все вечером расскажу, – кивнул Гуров и направился к двери.

– Лева, подожди, – остановил его Орлов. Сыщик удивленно обернулся. – Ты, это, прости меня за утреннюю выходку. Заработался…

– Да ладно! Не бери все к сердцу, будь проще и чаще сплевывай, – усмехнулся Гуров. – Давай с извинениями подождем до тех пор, пока друг другу головы не порасшибаем, а все остальное – мелочи жизни.

Ободряюще улыбнувшись генералу, который не умел и не любил извиняться, сыщик вышел в приемную. Попрощавшись с Верочкой, Гуров вышел в коридор, торопясь спуститься вниз, чтобы успеть перехватить капитана Веселова и его ребят до того, как опера сбегут из главка домой, и, к своему удивлению, увидел поджидавшего его Соболева. Причем выражение, застывшее на лице следователя, удивительно напоминало то, какое минуту назад было у генерала Орлова.

– Лев Иванович, можно вас задержать на минуточку? – осторожно поинтересовался Соболев.

– Извините, Дмитрий Николаевич, я очень спешу, – ответил сыщик. – Впрочем, если вам нужна всего минута, я готов вас выслушать, пока будем спускаться к дежурке.

– Лев Иванович, я понимаю, что у вас есть все основания не питать ко мне добрых чувств… – начал было Соболев, но сыщик перебил его:

– Не разбегайтесь, прыгайте. В смысле, не надо предисловий, – проговорил Гуров. – Вам что-то от меня нужно?

– Нет, – было видно, что следователь пытается пересилить себя. – Просто я хотел бы извиниться перед вами за то, что сегодня был излишне резок.

– Вы не обязаны этого делать, – вновь перебил Соболева Гуров. – Вы просто выполняете свою работу, и над вами тоже, а может быть, и в первую очередь, довлеет результат.

– Вот именно, результат, – следователь схватился за эту фразу, словно утопающий за соломинку. – Как часто мы от него зависим! Вот вы все, я знаю, считаете меня сухарем и буквоедом, но я просто пытаюсь выжить. Вы не представляете, какие волки сидят в прокурорских кабинетах!

– Представляю. Может быть, даже лучше, чем вы, – отрезал сыщик, останавливаясь посреди коридора. – Вот только выживать можно разными способами. И последнее. Ваши извинения принимаются, хотя в них и не было необходимости, но избавьте меня, пожалуйста, от исповедей. Это не мой курятник! И если у вас все, позвольте мне откланяться.

Резко развернувшись, сыщик пошел прочь от Соболева, чувствуя, что тот как-то униженно смотрит ему вслед. На секунду Гурову стало жалко молодого следователя, не сумевшего еще найти тот шаткий баланс между панибратством и полным отчуждением, который (и только он один!) дает возможность нормально работать в органах, но испытывал он это чувство недолго. Гуров просто не мог позволить себе утешать всех, кому вздумается плакаться ему в жилетку. Если он займется этим, то превратится из опера в мать Терезу и поставит на себе крест как на милиционере.

Выбросив из головы мысли о Соболеве, Гуров спустился вниз и дождался около кабинета дежурного, пока появится капитан Веселов. Оттащив Александра в сторону, сыщик спросил, сделал ли капитан то, о чем он просил его утром. Веселов кивнул и сказал, что, не застав Гурова в кабинете, оставил отчет на столе у Верочки. Сыщик также кивнул и, поблагодарив Александра, снова попросил о помощи и сжато объяснил тому, что от него требуется.