Максим Есаулов - Попытка к бегству

— Пусть крысы травятся.

Жерех пожал плечами.

— Смысл?

— Четырьмя дозами в городе стало меньше.

Дилер ухмыльнулся.

— Думаете спасли кого-то? Наоборот. Несчастные наркоманчики, увидев, убили бы вас. Кто это придумал? Больные! Лечить! Сбытчики — чудовища! Не мы породили их, а они нас! Они не страдают! Они колются и прутся от этого! Им не надо ничего! Маму продадут за дозу! А я виноват. Продавцов водки почему-то никто не арестовывает.

Ледогоров поднялся и отстегнул наручники.

— Философ ты! «Породили»! Слова-то какие умные знаешь!

Жерех потер руки.

— Читал много в детстве.

— Видно не те книги. Пошли!

— Я найду дорогу.

— Без меня тебя в камеру не пустят.

Жерех дернулся.

— Но вы же…

— Для чистоты эксперимента посидишь, пока я на Литейный сгоняю.

— А если…

— Тебе лучше, чтобы никаких «если» не было.

В дежурке было на удивление тихо.

— Три часа, — напомнил помдеж Юра Петров. — Потом выпускаю.

— Успею, — Ледогоров придержал его за руку. — Только никаких звонков родителям, сестрам, любовницам.

— Что я, не знаю, что ли.

— Так. На всякий случай.

У Югова было заперто. У Мальцева тоже. На месте оказался только Сонин. Он сосредоточенно метал дротики от дартса в плакат Шварценеггера на стене.

— Чего, Саня?

Ледогоров подумал секунду.

— Нет. Ничего.

На Литейном была дикая пробка. От рева автомобильных сигналов закладывало уши. К духоте добавлялся резкий запах выхлопных газов. Пришлось идти пешком, лавируя в нескончаемом людском потоке.

Внутри было тихо. Ледогоров еще раз заглянул в щель выщербленной, ободранной двери. Пустой захламленный коридор, освещенный квадратами солнца из настежь распахнутых комнатных дверей. Пыль. Пустота. Замок был один. Простой как две копейки. Ледогоров достал выкидную зоновскую финку, подаренную два года назад операми из «Металлки» [15]и подцепил кончиком язычок. С первого раза не вышло. Нож соскочил, противно царапнув сталь замка. Внизу отворилась дверь, кто-то подскоками помчался вниз по лестнице. Ледогоров подумал, что со стороны однозначно похож на вора-квартирника, что задержание его за незаконное проникновение в квартиру — просто подарок для «уэсбэшников», и что не понятно, зачем все это уже ему надо. Затем в глубине квартиры зазвонил телефон и мысли его приняли другое направление. Телефон брякнул несколько раз и умолк. Видимо сняли трубку. Ледогоров приник к щели. Внутри квартиры угадывались какие-то движения, но видно ничего не было. Похоже, жилые комнаты находились за поворотом коридора. Он подождал минуту, другую. Было тихо. Он снова потянулся за ножом и увидел Зураба. Тот возник из пыльной дымки и стоял в центре одного из солнечных квадратов, напряженно вертя головой. Их разделяло метров семь. Зураб был небрит, но футболка его блистала белизной. Он постоял еще секунду и мягко, по-кошачьи, двинулся к выходу. Стараясь двигаться как можно более плавно, Ледогоров оторвался от двери и прижался к стене рядом. Ему почудилось, что застежка сумочки-кобуры щелкнула на весь дом. Рукоять пистолета скользила в ладони. Внутри скрипнула половица. Еще. Ледогоров набрал полную грудь воздуха. Казалось, что он слышит дыхание присевшего по ту сторону Кобалии. Слегка дрогнула дверь. Ледогоров представил, как Зураб рассматривает в щель лестничную площадку. В ушах звенело. С Литейного доносился шум улицы. Солнце заливало бывшую когда-то парадной лестницу через широкие открытые окна. Хлопнула входная дверь подъезда. По мраморным ступеням зацокали каблучки. Ледогоров сидел, вжавшись затылком в неровную стену и слуша, как стучит собственное сердце. На втором или третьем этаже резанул звонок.

— Ну наконец-то!

— Пробки кругом…

Зураб шумно поднялся, выдохнул и пошел в глубь квартиры по скрипящим половицам. Стало совсем тихо. Ледогоров выпустил воздух, посидел еще, прикрыв глаза, и встал, разминая ноги. Пистолет едва не выскользнул из руки на каменный пол. Пришлось вытирать ладонь о футболку. Он привел дыхание в порядок, присел, и, положив ПМ возле себя, снова достал нож. Собачку удалось отжать с третьего раза. Сквозняк едва не стукнул открывшейся створкой о стену. Ледогоров снял пистолет с предохранителя и тихо пошел по коридору.

Большинство комнат были полностью пустыми. В некоторых покрывались пылью брошенные хозяевами предметы мебели, чем-то напоминающие оставленную при отступлении боевую технику. Квартира сделала поворот. Ледогоров напрягся. За ближайшей дверью гундел телевизор. Судя по переводу, шел какой-то латинский сериал. Из комнаты тянуло лекарствами и больницей. Он прошел дальше. Капля пота пробежала по переносице и зависла на кончике носа. Пол предательски скрипнул. Здесь было темновато из-за закрытых комнатных дверей. Справа характерно журчала вода в унитазном бачке. Ледогоров аккуратно заглянул. Никого. Кухня, грязная, темная, наполненная запахами горелого масла и помойного ведра, также была пуста. Он подошел к последней двери. Она была не заперта. Внутри тихо. Только солнечный лучик просачивался сквозь щель. Вдруг стало спокойно. Даже сердце улеглось. Он еще раз вытер руку о футболку, смахнул с носа надоевшую каплю и, зачем-то сосчитав до трех, распахнул дверь.