Сергей Майоров - Слепой Агент [Последний долг, Золотой поезд]

Домой я шёл долго и путано, распахнув пальто и скользя по сугробам. С пустыря опять доносились какие-то крики, и я направился туда, горя желанием помочь слабым. Неизвестно, чем бы это благое дело закончилось, если бы я в очередной раз не провалился по пояс в сугроб. Пока выкарабкивался, крики стихли, и я, нарезав несколько кругов по соседним дворам, ввалился в квартиру. Я бы, пожалуй, уснул за развязыванием шнурков, но звонок телефона заставил меня допрыгать на одной ноге до тумбочки и схватить трубку.

— Да! Я вас слушаю, говорите.

Молчание.

— Але-о! Говорите! Или будем молчать? Тогда молчите, я вам тоже не скажу ни слова.

— Ты опять пьяный?

Наталья. Ну почему она не позвонила днём?

— Да, пьяный. А что, нельзя? Не надо меня учить…

— Господи, да кто тебя учить-то будет? Посмотри на себя!

Я положил трубку, опустился на пол и потёр виски. Квартиру безумно штормило, а люстра вообще выделывала на потолке нечто невообразимое.

Не надо меня учить. Я сам знаю, как мне поступать.

На следующее утро я сидел в кабинете Красильникова, пил кофе и в основном молчал, тогда как Антон болтал, не переставая. На душе у меня было мерзко, голова разламывалась, ныл желудок, а во рту, по выражению Рыбкина, словно кошки нагадили. Пытаясь утром удержать трясущимися руками бритвенный станок, я дважды глубоко порезался.

Хлопнула металлическая дверь, кто-то поздоровался с секретаршей, и к нам вошёл мужчина лет сорока пяти в хорошо сшитом тёмно-сером костюме. Среднего роста, широкоплечий, с внешностью спортсмена, давно бросившего тренировки, но сохранившего былые навыки. Двигался он легко и бесшумно, смотрел уверенно и слегка устало, как человек, много всего повидавший и не склонный к скороспелым решениям. Знающий цену всему. Даже тому, что не продаётся.

— Знакомьтесь. — Красильников поднялся из-за стола. — Браун Федор Ильич. Сергей Иванович Марголин.

Мы обменялись рукопожатием, и Марголин сказал:

— Наверное, удобнее будет переговорить у меня. Ни у кого нет возражений?

Возражений не было. Антон даже вздохнул с облегчением. А мне было всё равно.

— Тогда мы пойдём, Антон Владимирович, я позвоню. Вечером.

На улице, прямо у входа, стоял тёмно-серый БМВ седьмой серии. Марголин отключил сигнализацию и уже взялся за ручку водительской двери, но остановился и задумчиво посмотрел на меня.

— Водишь?

— Немного. Только вот прав нет.

— Не страшно. Садись, посмотрим.

Доверить мне в таком состоянии дорогую машину мог только человек решительный и хладнокровный. Я посмотрел на Марголина с уважением и полез за руль. Устраиваясь в кресле, я ощутил вполне понятное волнение — шофёрский опыт у меня был небольшой: учился ездить я на УАЗе да на расшатанной оперативке нашего отделения.

— Куда ехать?

Он назвал адрес, и я, трижды как бы сплюнув через левое плечо, тронул автомашину с места.

Доехали мы без происшествий, но, выключая зажигание, я почувствовал, что весь обливаюсь потом. Марголин улыбнулся одними губами, почти незаметно, и сухо сказал:

— Неплохо. Только уверенности не хватает. А с правами что у тебя? Отобрали или вообще нет?

— Вообще нет. Я же нигде не учился.

— Самоучка, значит. Ладно, решим!

Мы поднялись на восьмой этаж обычной жилой «точки». Дверь в квартиру была самая примитивная, картонно-дерматиновая, правда, за ней оказалась ещё одна, металлическая. Квартира была трехкомнатной, и я сразу обратил внимание на покрывающий стены, пол и потолки звукопоглощающий материал, закрытые жалюзи на окнах и минимум мебели. Двери двух комнат были плотно закрыты, а в третьей, куда мы зашли, стояли пустые письменные столы, два выключенных компьютера и огромный, прикреплённый к полу сейф. Марголин включил свет, уселся на один из столов и махнул рукой на ближайший стул. Я сел, оказавшись намного ниже его. Старый приём. Иногда довольно эффективный.

— Я возглавляю отдел внутренней безопасности, — без предисловий начал Марголин. — И хочу забрать тебя к себе. Я посмотрел все тесты и досье, которое на тебя собрали. Ты мне годишься. Ответа сразу не жду. Минут пятнадцать у тебя есть.

Я молчал. Напор Марголина меня ошеломил. Не нравилось, что он упомянул про какое-то моё досье.

— Чем занимается отдел — в общих чертах тебе, конечно, и так понятно, а больше пока знать и не требуется. Есть некоторые ограничения, зато и платят побольше. Первоначально зарплата твоя будет около семисот долларов. Может быть, только первый месяц, пока я не разберусь, чего ты стоишь в деле. Естественно, и премии есть, это — за отдельные успехи.