– К сожалению, мы едем в обратном направлении.
– Я заметила. Всего хорошего.
– Но зато в одно знаменитое место, – быстро вмешался Рудловский.
– Пан Рудловский, – грозно сказал Мелецкий. Старуха спросила:
– Чем знаменитое? Костюшко ночевал?
– Нет, любовница Гитлера. И оставила много белья, – сказал Рудловский, подмигивая.
Блондинка повернулась к женщине в полосатой куртке:
– Пани Анна, надо подумать.
– А это далеко? – спросила Анна.
«Я когда-то слышал этот голос, – подумал Хенрик. – Но тогда он не был таким сухим. У него были другие краски и другая температура».
– Пятнадцать километров, – объяснил Мелецкий. Достал свой мандат. – Курортный городок Грауштадт. Жители эвакуированы. А это, видите, магическая бумажка.
Старуха прочитала.
– Бумажка соблазнительная.
– А мы? – обратился Мелецкий к бойкой блондинке. Он снова сжал ее локоть: – Проведем веселый вечер.
Блондинка воскликнула:
– Прекрасно! Вспомним молодые годы.
Потом воцарилось напряженное молчание. Хенрику казалось, что его осматривают и оценивают. Лахудры чертовы!
– Не знаю, годимся ли мы для веселого вечера. Для этого мы слишком грустные, – услышал он голос Анны.
– Зачем грустить! – крикнул Чесек. – Да здравствует свобода!
– Надо себя пересилить, – подхватил Рудловский.
– Надо? – Это она, Анна. – В самом деле?
Хенрика резанула последняя фраза, он посмотрел на Анну. Она, наверно, прочла в его глазах одобрение, потому что по ее лицу проскользнула едва заметная улыбка. Бойкая черная толстуха спросила:
– И надолго?
– Самое большее на две недели, – объяснил Мелецкий. Хенрик спрыгнул с машины.
– Пан доктор! Мелецкий повернулся к нему.
– Как, две недели? – удивился Хенрик. – Мы же должны организовать местную власть.
– Естественно. Но с какой-нибудь машиной баб можно будет отправить назад. Вот только…
Мелецкий отвел Хенрика в сторону.
– Их пять, а нас шесть, – сказал Мелецкий. – Может быть конфликт.
– Не будет, меня не считайте.
– Вы пас?
– Да.
– Почему?
– Ищу принцессу, – сказал Хенрик с улыбкой. – Может быть, попадется.
Женщины стали взбираться на машину.
– Дамы на колени! – крикнул Чесек.
– Пани Анна!
– Спасибо, мне хочется постоять.
– Пани старше!
– Барбара, если вы так любезны. Пожилая села Чесеку на колени.
– Очень приятно, – сказал он, не скрывая своего удивления. – Меня зовут Чесек.
Послышались имена: Хонората, Зося, Янка, Зося, Янка, Хонората. Он не запомнил, кого как звали, слышал, что Рудловский по очереди представляет их.
– А это Хенрик, – услышал он и поклонился.
Янка, Зося, Хонората – какая разница? Он видел только формы, выпуклости – единственное, что у них осталось от его идеала женственности.
– Не хотите таблетку? – спросил Рудловский чернявую. – Против морской болезни.
Машина доехала до развилки и свернула в лес. Она двигалась по тенистому коридору в лучах солнца, пробивающихся сквозь кроны деревьев. И пахло по-настоящему. Не пожаром, не хлоркой и падалью, а лесом, живицей, грибами, мохом, волосами молодой девушки. «Я был прав, – подумал Хенрик, – останусь в лесу». Он стоял, опираясь о крышу кабины, ощущая возле своей руки руку печальной женщины в лагерной куртке. Она задумчиво смотрела вперед, ветер развевал ее короткие волосы, гладил лоб и вздрагивал на ресницах. Она закрыла глаза, словно желая что-то вспомнить, вызвать какую-то картину.
– Пахнет, – сказал Хенрик. Она кивнула, не открывая глаз.
– Вы могли бы жить в лесу? – спросил он.
– Нет. Мне было бы страшно.
Грузовик подъехал к брошенной бензоколонке. Дальше дорога отрывалась от деревьев и входила в извилистую каменную улочку, состоящую из нескольких десятков двухэтажных домов. Палисадник перед ближайшим из них зарос сорняками, крапива поднялась высоко и доставала до ставней.
– Заглушить? – спросил Смулка. Шеф, должно быть, сказал «да», потому что мотор замолк и стало тихо. Мелецкий спрыгнул на мостовую, крикнул: «За мной!» Хлопнула дверь. Все стали слезать с машины. Рудловский обхватил чернявую (Зося? Хонората?). Чесек принял на себя седую Барбару. Анна спрыгнула, осмотрелась, несколько раз втянула носом воздух, но не могла угадать запах.
– Это мята, – попробовал помочь ей Хенрик.
– И плесень, – добавила женщина.
– Все? – спросил Мелецкий.
– Все.
– Ну тогда за мной, марш, – повторил он команду.
– Пан начальник, – сказал Смулка, кланяясь перед окошком бензоколонки. – Налей, пан, скорее, высшего сорта…
Читать дальше