Юзеф Хен - Тост

– Обстановка обостряется? – спросил голос оттуда.

– Пока непонятно.

– Мелецкий вооружен, – сказал поручник.

– В том-то и дело, – сказал Хенрик. – О моем звонке он ничего не знает.

Минутное молчание. Потом:

– Понимаю. Приеду сам, но только около полудня.

– В самый раз. Спасибо.

Хенрик положил трубку. Послышались шаги и голоса. Голоса становились все отчетливее. «Мелецкий, – разобрал Хенрик. – Наверно, продал Шаффер. Он один или с людьми?»

Хенрика ослепил луч света. «Мог меня сейчас убить. Сделать нырок в сторону? Поздно».

– Погасите эту мерзость, – сказал Хенрик.

– Что вы здесь делаете? – услышал он голос Мелецкого. Мелецкий был один, остальные остались на улице. Столкновения не будет, Смулка не проговорился.

Хенрик отвернулся. Увидел свою огромную тень, карабкающуюся на стену.

– Перестаньте светить в глаза! – закричал Хенрик.

Свет пополз на потолок. Мелецкий подошел к коммутатору, приложил трубку к уху, перевел рычажок.

– Сигнал есть, – сказал шеф. – Это Зельно?

– Да.

Мелецкий выключил аппаратуру.

– Вы звонили? – спросил он.

– Да.

– Уполномоченному?

– Нет. В милицию.

– Еще лучше! Что вы ему наплели?

– Я вас только выручил, – сказал Хенрик невинно. – Я доложил, что курорт не разрушен, оборудование в комплекте и что мы ждем переселенцев.

– Я вам звонить не поручал.

– Ах, пан шеф, – пробовал обратить все в шутку Хенрик. – Ведь задачу нам объяснили вы.

– Я запрещаю вам делать что-либо самочинно!

– У меня были самые лучшие намерения.

– Что вам ответила милиция? – спросил Мелецкий. Хенрик заколебался.

– Они сказали, что время есть.

– Что еще? – спросил Мелецкий. Хенрик вздохнул.

– Коних, – сказал Мелецкий. – Вы хотели бы здесь подзаработать?

– Конечно.

– Тогда будьте поосторожней с милицией. Может сорваться крупное дело.

– Понимаю, пан доктор.

На улице их ждал Шаффер. Он стоял ссутулившись, красный глаз сигары блуждал в темноте где-то на уровне лица.

– Предатель, – шепнул Хенрик, проходя мимо. Красный глаз заколебался. Шаффер подавился дымом.

– Как можно! – закашлялся он в темноте. – Как можно! – И пошел за Хенриком, выкрикивая сквозь кашель слова возмущения. Хенрик не слушал.

– Быстрее, – сказал Мелецкий, – там наши буйствуют.

– Смулка, да? – спросил Хенрик.

– Смулка спит, – сказал Мелецкий. И пренебрежительно махнул рукой. – Упился, как свинья, и спит.

Рыжая плакала.

– Что с ней? – спросил Хенрик. Никто ему не ответил. Янка спала в кресле, пани Барбара глумилась над «Лунной сонатой», Анна исчезла. Блондинка воскликнула:

– Юзеф, куда ты запропастился? – и подбежала к шефу. Рыжая продолжала плакать.

– Что с ней? – опять спросил Хенрик.

– Ей разорвали платье, – ответила блондинка и показала на Вияса: – Это вот этот ей удружил.

Прилизанный скривился.

– Платье, – буркнул он презрительно. – У тебя будет сто платьев! Перестань реветь, дура. Ну что случилось? – пробовал Вияс успокоить рыжую. – Ничего не случилось, дурочка. Ничего такого. – Он был пьян. – Не умею с ними разговаривать.

– Где Анна? – спросил Хенрик.

– Не знаю.

«Пошла в номер Смулки, – догадался Хенрик. – Он мой союзник. Не буду об этом думать, есть дела посерьезнее. Надо перетянуть на свою сторону Чесека и Рудловского, нас будет четверо».

– Почему она это сделала? – Рудловский наклонился над дремавшей Янкой, пустил ей в лицо струю табачного дыма.

Янка открыла глаза, но Рудловского не заметила, обвела сонным взглядом Хенрика, улыбнулась и прошептала:

– Ты? Забавное недоразумение.

Хенрик ответил Янке улыбкой. «Кажется, она посылала мне воздушный поцелуй», – припомнил он, проходя мимо. Он слышал, как она сказала:

– Честное слово, я спать не собиралась, но вы столько говорили!

– Ну что вы, я усыпил вас при помощи гипноза, – отвечал Рудловский.

– Попробуйте еще раз.

– Это уже совсем другое дело, теперь может не получиться. Хенрик обратился к Чесеку:

– Где Анна?

– Я видел ее в зале.

«Пошла к Смулке», – решил Хенрик.

– Шаффер, шампанского, – приказал Мелецкий. Пани Барбара поднялась из-за пианино.

– Посмотрите на него, – сказала она, показывая на Чесека, – хорошенько всмотритесь в него и низко ему поклонитесь.

Чесек рассмеялся, на его лице появилась дыра, зубы он потерял в лагере, но, видимо, у него были другие качества.

– Шапки долой, панове, – сказал Хенрик.

– Как я выгляжу? – спросила пани Барбара.