Брайан Гарфилд: Неумолимый

Вашмен остановился напротив кафе и взглянул на небо: он чуял, что погода скоро изменится – в воздухе слабо пахло зимой. Небо было чистый кобальт, лишь на западе виднелись редкие облака, но от них тянуло холодком, и они быстро двигались вперед. Снежные бураны иногда обрушивались на плато и в конце сентября, а сейчас уже октябрь на исходе. В этих местах резкие изменения погоды – вещь обычная.

Он вошел вовнутрь. В кафе гремел бас Джонни Каша, доносящийся из проигрывателя на стене, где крутилась пластинка "Последняя схватка Кастера", и витали запахи свежих яиц с ранчо, жареных цыплят и топленого жира. В углу Стивенс поглощал гамбургер с гарниром из мелко нарезанного сырого лука: цветущего вида парень, с квадратным волевым лицом и синими, как китайский фарфор, глазами, взиравшими на мир с пристальным вниманием. Он собирался стать хорошим копом.

В том же углу сидел Джейк Каннингем: он пожирал сандвич с волчьей жадностью, даже не удосужившись снять шляпу во время еды. Когда Вашмен добрался до столика, Каннингем подвинулся, не переставая жевать, и пробурчал с набитым ртом что-то, что Вашмен принял за приглашение садиться.

– Приятного аппетита, Джейк. – Вашмен устроился и положил локти на пластиковую крышку стола.

Каннингем носил деловой костюм; красивый бронзовый значок, пришпиленный к лацкану пиджака, выглядел в точности как тот, что продается в отделе игрушек у Вулворфа, и на нем значилось: "Городской констебль". Каннингем был высоким и тощим, и лицо его вечно хранило торжественное выражение. Этакий надежный, положительный трезвенник пятидесяти трех лет от роду, осмотрительный до тошноты. Медная компания сделала его шефом полиции – одним из тех четырех людей, кто, по сути, правил в Сан-Мигеле.

Полная официантка-блондинка подошла к столику и, уперев левый локоть в талию, приготовилась занести заказ в свой блокнотик.

– Смахивает на то, что здесь съезд полицейских. Что будете заказывать, патрульный?

Вашмен начал изучать меню, написанное мелом на грифельной доске над стойкой.

– Как сегодня чили?

– Откуда мне знать? Я не пробовала.

Стивенс не спускал с нее глаз, и она, зная об этом, кокетливо выпятила бедро.

– А напрасно, – заметил Стивенс, – глядишь, от перца прыти бы прибавилось.

– Еще минуту, – заявила она с легким презрением, – и я удалюсь. Терпеть не могу полицейские шуточки.

Вашмен заказал чили и кофе. Когда девица ушла, не забыв вильнуть бедрами, поскольку знала, что Стивенс провожает ее глазами, Каннингем сказал:

– В Неваде уже выпал снег прошлой ночью. Похоже, сегодня к вечеру и нас может накрыть. Вы, как: собираетесь оставаться здесь или отправитесь во Флагстаф?

– Я пока не думал, – ответил Вашмен.

– А может, следовало бы подумать. Ты же не хочешь куковать здесь, если начнется буран?

Бриллиантовое кольцо в бархатном футляре заметно оттопыривало карман, и Вашмен ответил:

– Наверное, тогда нам стоит поспешить во Флаг. Согласен, Бак?

В ухмылке стажера явно просматривалось желание поддразнить Вашмена.

– Снег, о, дьявольщина! Ты просто хочешь поскорее вернуться к Лайзе, чтобы в ее уютном гнездышке во Флаге переждать непогоду. Буран? Ха... Краснокожий лжет как белый.

Каннингем, с набитым ртом, начал вращать глазами, переводя их с одного лица на другое, чтобы видеть, как воспримет сказанное Вашмен. Он всегда чувствовал себя в присутствии Вашмена слегка неловко: Каннингем был выходцем из Техаса, одного посещения которого Вашмену хватило на всю жизнь: на бензозаправке туалеты оказались трех видов: для белых, цветных и мексиканцев – очевидно, если твои предки жили на этой земле много тысячелетий, справить нужду тебе попросту негде.

Вашмен извлек футляр с кольцом из кармана и пустил его по кругу. Стивенс открыл крышку – и его глаза округлились от удивления.

– Приятель, да я видел, как эскимосам хватило на целую жизнь камешка меньшего по размеру. Сколько же ты отвалил за него – стеклянных бус на двадцать четыре доллара да еще и красной фланели в придачу?

Вашмен мягко засмеялся, закрыл футляр и положил в карман, а Стивенс спросил:

– Не иначе как вознамерился вручить ей колечко нынешней ночью.

– Есть такая мыслишка.

Все прошлые месяцы строгой экономии и откладывания по крохам из зарплаты этой ночью принесут свои сладкие плоды. Он уже рисовал в воображении тихую восхищенную радость на лице Лайзы.

Официантка принесла заказанное Вашменом чили и повернулась, чтобы удалиться, но Стивенс удержал ее за запястье: