Брайан Гарфилд: Неумолимый

Бараклоу говорил подчеркнуто торжественным тоном, как экскурсовод при отправлении экскурсионного автобуса:

– А сейчас счастливые, хотя и усталые, скажем последнее прости этому дому, еще недавно битком набитому веселенькими "зелеными"...

– Боже, сделай милость, заткнись, пожалуйста! – не выдержал Джек Хэнратти. Он не переносил высоты, самолеты внушали ему ужас, а тут еще и майор затаил на него зуб – тогда в машине Уолкеру подумалось, что майор наверняка убьет Хэнратти за то, что тот уложил из винтовки толстого старого индейца – охранника банка. Майор мог это сделать не моргнув глазом, он был мастак в делах такого рода и знал не понаслышке около дюжины способов убить человека голыми руками тихо и очень быстро.

Когда во время совершения любого уголовно наказуемого деяния происходит убийство, все соучастники по закону автоматически признаются равно виновными в убийстве первой степени. Теперь на них на всех висит убийство с отягчающими обстоятельствами. И все из-за Хэнратти с его винтовкой. У него что, руки чесались? У Уолкера вообще не было при себе оружия, но Хэнратти и из него сделал убийцу. Неудивительно, что Хэнратти трясся, как осиновый лист: все пятеро влипли по уши из-за его глупости.

Майор долбил им все время, пока они готовились к операции: "В штате Аризона все еще применяется смертная казнь. Я не хочу, чтобы были жертвы. Даже синяки – и то нежелательны. Со временем о деньгах забудут, но для убийства срока давности не существует".

Проклятый Хэнратти с его винтовкой. Старый толстый индеец чихнул.

Чихнул.

И от таких мелочей зависит жизнь.

У Уолкера была дырка в зубе, и зуб ныл всякий раз, когда туда попадали кусочки еды. Надо было сходить к врачу еще пару недель назад.

Он взглянул на приборы. Скорость упала до ста сорока: они двигались в разреженном неподвижном воздухе перед штормовым фронтом.

– Послушай, мы можем повернуть на север, добраться до Эли или Элко и сесть там, а потом похитить другой самолет или хотя бы машину.

– Нет!

– Дьявольщина, почему – нет? Они же вычислят в конце концов, что мы улетели на самолете, и начнут искать. А в автомобиле мы запросто проскочим.

– Да потому, что я так говорю. Потому что план разработан до мельчайших деталей и мы не станем менять его на ходу, – отрезал майор.

Двигатели работали с хриплым гулом и где-то дребезжала расшатавшаяся заклепка. Уолкер указал на черноту, нависшую впереди. Внизу все окутала непроглядная тьма и горные пики справа по борту исчезли во мгле. Где-то внизу должна быть граница штата Невада.

– У нас осталось пять минут, чтобы развернуться и убраться с пути штормяги. Здесь пахнет не просто осенним снежком, майор, это буран. Взгляни в метеосводку.

Он стащил эту сводку украдкой сегодня утром в Рино, когда заполнял липовые документы на полет до Солт-Лейк-Сити. Она была составлена в полночь. К тому времени шторм пересекал границу Калифорния – Невада где-то южнее Рино, и стрелки на карте указывали, что буря обрушится на Вегас к утру и будет продвигаться на восток в сторону Кингмена со скоростью двадцать пять – тридцать узлов в час. Но очевидно, с тех пор шторм набрал скорость и сместился. Сейчас он висел над горными вершинами к северо-западу от Вегаса – и это означало, что он напитался влагой.

– Нам светит снег с градом, – заметил Уолкер.

Майор взглянул на колеблющуюся стрелку наружного термометра. Он показывал сорок три градуса по Фаренгейту, но Уолкер покачал головой:

– Мы еще не пересекли штормовой фронт. Внутри его ты получишь десять-пятнадцать градусов. И град, несущийся по ветру со скоростью шестьдесят узлов в час, запросто пробьет кучу дырок в крыльях этого самолетика. Это не грузовой лайнер военно-воздушных сил, майор.

Остальные прекратили разговоры – они могли теперь наблюдать шторм воочию, и нависшая над ними угроза начала доходить до их сознания, оттеснив прочие страхи и радость по поводу удачного ограбления.

Бараклоу подался вперед, и Уолкер ощутил на своей шее его дыхание, смешанное с запахом ментоловых сигарет.

– Послушай, майор, я думаю – он прав. Это тебе не ливень во время муссона.

– Град, – изрек Эдди Барт, – вовсе не то развлечение, которое нам сейчас нужно.

– Ну вот, кажется, до всех дошло, – заключил Уолкер. Во рту у него вдруг пересохло. Он крепко сжал штурвал и надавил правой ногой на педаль руля поворота. – Все, я поворачиваю.

Майор собрался что-то возразить, но тут они вошли в штормовой фронт, и самолет тряхнуло. Порыв ветра ударил под брюхо делающей вираж машине, но Уолкер, чувствуя это, развернул тяжелый левый элерон. Ему удалось выровнять самолет, и он дал ветру закончить за него маневр. Теперь впереди по курсу оказались горы, и Уолкеру пришлось включить двигатели на полную мощность, задрав нос для подъема, на что машина при таком низком давлении отозвалась весьма вяло. Еще полминуты – и Уолкеру стало ясно, что это дохлый номер.