Алексей Макеев - Сыщик ошибается только раз

– Что утрясать? – не понял Гуров. – Вы, Павел Сергеевич, какими-то странными категориями оперируете! Что с нами можно утрясать?

– Ну-у, обстоятельства таковы, что лучше всего нам с вами пойти друг другу навстречу и достичь консенсуса, – туманно объяснил директор, опасливо переводя взгляд с Гурова на Куприянова. – Надеюсь, вы меня понимаете?

– Совсем не понимаем, – заявил Гуров, усаживаясь по-хозяйски в кресло. – Объясняйтесь яснее!

– У нас оздоровительный комплекс, – с тревогой сказал директор. – Дорогостоящий проект. С перспективой на международный уровень. К сожалению, нам пришлось столкнуться со многими трудностями, которые было невозможно просчитать. Буду откровенен – дела идут совсем не так хорошо, как хотелось бы. А тут этот скандал! Происшествие с отдыхающим Тимофеевым может отрицательно повлиять на нашу репутацию. Я достаточно ясно выразился?

– Куда уж яснее, – ответил Гуров. – Это вы посоветовали капитану Сикоркину представить все как несчастный случай?

– А это невозможно? – с надеждой спросил директор. – Мне кажется…

– Когда кажется – нужно просто перекреститься, и все пройдет, – посоветовал Гуров. – Видимо, ваш брат будет поддерживать эту безумную идею с несчастным случаем. Скажите ему, пожалуйста, чтобы не тратил зря времени. Мы имеем дело с особо тяжким преступлением, совершенным по предварительному сговору группой лиц, с применением насилия, чувствуете? Бандиты вооружены. Они на свободе и готовы совершить новое преступление. Закрыть на это глаза?

– Нет, но… – растерялся Дробышев-младший. – Впрочем, я всего лишь пешка. Пусть брат сам решает. Но я передам ему ваши слова.

– Передайте, пожалуйста, – кивнул Гуров. – А нам, будьте добры, объясните, где сейчас пострадавшие Тимофеев и Стукова. И кстати, меня еще интересуют люди, которые могут что-то рассказать. Гладильщица, например, у которой украли утюг…

– А ее уже допрашивали, – сказал директор. – Она никого не видела. Просто когда утром пошли слухи, что Тимофеева приложили утюгом, она помчалась к нему в коттедж, признала свой утюг, устроила скандал, позвала с собой товарок… Вздорная баба!

– Ну, вам-то это как раз на руку, – заметил Гуров. – Захватали улики, затоптали следы… Несчастный случай! Где Тимофеев?

– Только что ушел, – сказал директор. – По-моему, в ресторан направился. У него похмельный синдром. А Стукова у себя в номере, я думаю. Ей оказана медицинская помощь, и теперь она отдыхает.

В компании инструктора и Петьки Гуров отправился на поиски Тимофея. Тот действительно обнаружился в районе ресторана, но не внутри, а снаружи. Вид у него был непривычно трезвый и даже испуганный. Однако, увидев Гурова, он просиял от радости:

– Лева! А я думал, ты меня бросил! Куда же ты пропал? А я, дорогой, в полной жопе, представляешь? В долг мне не наливают, а эти суки у меня все выгребли подчистую! Даже мелочь из брюк и ту прибрали! Телефон сотовый, ключи, ну, все! Может, одолжишь тысчонку, а? Я хоть в порядок себя приведу, а то достали – бандиты, менты…

Вид у него действительно был несчастный – воспаленные, красные глаза, голова, перевязанная бинтом, дрожащие руки. Однако Гуров был безжалостен.

– Ты в порядок будешь себя приводить с помощью воздержания! – сурово сказал он. – Хватит, пропил уже все! Возвращайся к человеческому облику. И думай, как нам с тобой на преступников выйти.

– Да как же на них выйдешь? – изумился Тимофей. – Убежали они.

– Убежали, это верно, – согласился Гуров. – Тут уж ничего не поделаешь. Значит, теперь нужно сообразить, откуда и как они прибежали. Было тут мнение, что это твои старые дружки.

– Что?! – вытаращил глаза Тимофей. – Да я их первый раз в жизни видел!

– Ты же ничего не помнишь!

– Извини, Лева, но я потому и не помню, что нечего вспомнить. Ты много чужих помнишь? Не, незнакомые это были люди, точно тебе говорю.

– Ладно, а как они сюда попали и почему именно за тебя взялись? Кто дома знал, что ты сюда едешь?

Тимофей ненадолго задумался, а потом с удивлением сказал:

– Слушай, Лева, никто ведь и не знал! Ну, жена, но она не в счет. Я ее не ущемляю. Во всем ей зеленая улица. Бабки, салоны, круизы – все, что душа пожелает. Не, она не могла. Однозначно. А больше я никому не говорил. То есть и некому было. Кореша сами разъехались еще раньше, а у себя в фирме я тоже никому не сказал – думаю, ни к чему это, хоть раз отдохну спокойно, чтобы не доставали. Вот и получается, что никто знать про мой вояж не мог.