Герт Нюгордсхауг - Бастион

Беседа с Мелом окончилась. Больше тот ничего не сказал. Ермунн был в смятении. Он считал, что Мел не иначе как сходит с ума. Бедняга Мел.

К чему он приплел эти «мерседесы»? Впрочем, Мел говорил правду. В городке действительно было много этих машин. С немецкими номерами. А владельцы? Ермунн знал, что во время войны кое-кто из них был фашистом. Мариус Блюстад, к примеру, состоял в хирде. Теперь он каждое лето ездит в Германию. И каждый раз возвращается с новым «мерседесом». Все только диву даются, откуда он берет деньги. Но задать этот вопрос никто не решается.

С наступлением весны шалостей в классе не убавилось. Однако Финн, Сигге и Ермунн старались держаться в стороне. По крайней мере они не участвовали в наиболее злых выходках.

В июне, по окончании учебного года, Ермунн получил по почте свой табель. К его удивлению, там стояли отличные оценки по всем предметам, в том числе и по поведению. Последнее было совсем незаслуженно.

В гимназию Ермунн поступил. А Финн и Сигге и не пытались. Осенью до Ермунна дошли слухи о том, что Мел оставил должность учителя. По болезни. Он попал в психиатрическую клинику под Хамаром. Больше Ермунн никогда не слышал про Мела, то есть Юна Мелса.

Карл Бирк, художник, рисовавший вывески, был родом откуда-то с юга, это чувствовалось по его выговору. Жил он в доме по соседству со старьевщиком Тилте.

Сейчас он был зол, ужасно зол, и Ермунн Хаугард знал, что злится он на него.

А начиналось все как нельзя лучше. Обосновавшись в Люнгсете, новый руководитель городского туристического бюро, Тур П. Колсов, лелеял большие планы на будущее. Для привлечения туристов он задумал каждое лето организовывать «Горный фестиваль». Грандиозное празднество, на котором можно было бы во всей полноте представить древние традиции и местную культуру. Каких только развлечений он не придумал! Прыжки с парашютом и игра на пастушьем рожке, хороводы в национальных костюмах и ансамбль поп-музыки из Швеции, угощение с сетеров и запуск воздушных шаров составляли лишь незначительную часть программы.

В приготовлениях принимал участие весь городок. Дети и взрослые радовались мероприятию, которое в середине июля обеспечит большой приток туристов. Вдоль дорог на подъездах к городу установили флагштоки. Бывшая Рыночная площадь – Мартенсплассен – была превращена в парк Тиволи и танцевальную площадку. Кафе и магазины не закрывались до поздней ночи.

Ермунн оказался втянутым во все это самым непосредственным образом. Когда первый год в гимназии остался позади, он подыскал себе на летние каникулы работу – в только что открывшемся туристическом бюро. Весь штат бюро составляли он и Колсов, и у Ермунна создалось впечатление, что с начальником ему повезло. Колсов занимался подготовкой грандиозного «Горного фестиваля», а Ермунн отвечал за текущую работу: снабжал туристов разнообразной информацией и помогал им подыскивать ночлег.

Но вдруг спокойное течение событий было нарушено. На другой день после открытия «Горного фестиваля», рассчитанного на неделю, руководитель турбюро срочно решил, что пора съездить отдохнуть, и со всем семейством отправился на южное побережье, в город, где они жили раньше. Прежде чем отбыть, Колсов, потрепав Ермунна по плечу, сказал, что теперь тот остается на Мартенсплассен за главного и должен следить, чтобы все шло хорошо. Если возникнут какие-либо проблемы, пусть обращается к художнику Бирку, он все уладит.

Не успел Ермунн опомниться, как его начальник укатил. Чтобы он остался за главного? Чтобы он, пятнадцатилетний подросток, отвечал за обширную программу всего праздника? Какого дьявола шефу вздумалось уезжать на отдых именно сейчас, в разгар туристского сезона? Это же чистейшее легкомыслие! И какое, черт возьми, отношение имеет к фестивалю этот художник по вывескам, Бирк? Он, правда, писал к празднику приветственные лозунги и делал указатели. Однако помимо этого Ермунн не представлял себе, какое отношение он имеет к организации фестиваля. Курс действий был совершенно неясен, и парня тяготила ответственность, возложенная на его пока еще не слишком широкие плечи.

После обеда Ермунн закрыл туристическую контору и двинулся к Мартенсплассен. Шел второй день фестиваля, и вечером там намечались танцы и песенные игры. По дороге он наткнулся на Бирка, который малевал указатели «Туалет», «Кафетерий» и тому подобные. Ермунн отметил про себя, что все указатели исполнены в одинаковой манере, заостренными буквами, напоминающими древненорвежские руны. Мог бы, кажется, внести некоторое разнообразие, на то он и художник.