Николай Леонов - Чужой среди чужих

Перечисление возможного ущерба заставило Гурова внутренне содрогнуться.

– Повторяю, я не Тарновски, – сказал он.

– Через минуту вы скажете обратное, – заверил его человек со всклокоченными волосами и махнул рукой своим подручным. – К стене его!

Снова звякнули наручники. Гурова рывком подтянули к стене. Кто-то наклонился к нему и успел защелкнуть наручник на его правом запястье.

На втором он этого сделать не успел. Гуров, усыпивший его бдительность своим показным безволием, вдруг резко рванулся назад, нарушив равновесие всей группы, а потом, повиснув на руках удерживающих его людей, ударил обеими ногами в грудь третьего, пытавшегося надеть на него наручники.

Тот отлетел назад, выбив из рук главного фонарь, и рухнул спиной прямо на раскаленные прутья и угли. Одежда на нем вспыхнула. Дикий вопль огласил бункер. Гуров бросился вперед и успел подхватить один из рассыпавшихся раскаленных прутьев. С этим оружием в руках он бросился к выходу.

Четверо высоких крепких мужчин в рыбацких робах выбрались на гребень дюны и огляделись. С того места, где они стояли, открывался прекрасный вид на залив и на берег, покрытый кое-где каменной россыпью. Далеко от них по серой воде летел катер, оставляя за собой белый исчезающий след. За спиной у них был негустой сосновый лесок, слева виднелась деревенька, справа – окраины городка. Впрочем, ни из городка, ни из деревни увидеть их не могли, разве что в хороший бинокль.

Видимо, эти четверо предполагали такой вариант, потому что после поверхностного осмотра один из них сам достал из футляра большой армейский бинокль и принялся уже подробно и тщательно просматривать окрестности. Остальные трое терпеливо ждали. Друг на друга никто не смотрел.

Медленно плыли по небу серые тучи. Медленно накатывались на берег волны. Мирно посвистывал ветер.

– Ну, так! – сказал наконец человек с биноклем. – Вроде все спокойно. Будем надеяться, что наше появление не привлекло нежелательного внимания. Конечно, расслабляться нельзя ни в коем случае, но пока нам, несомненно, фартит. Утратить этот фарт мы не имеем права – ни в коем случае.

На вид ему было лет сорок пять. Судя по внешности, жизнь его протекала большей частью на открытом воздухе. Грубое лицо его с брезгливо оттопыренной нижней губой было покрыто слоем несводимого загара и резкими морщинами, которые появляются на обветренной коже. Поджарое тело и легкость в движениях свидетельствовали о том, что человек этот следит за своей физической формой и регулярно занимается спортом или тяжелой физической работой. Нетрудно было представить себе, что работа эта зачастую связана с оружием и прочими армейскими штучками. Рыбацкий наряд сидел на человеке ладно, как полевой мундир, а в его повадках явно просматривалась привычка командовать.

– Что ты называешь фартом, Веслав? – спросил человек, стоявший вполоборота к говорившему. – Прости, но это звучит просто наивно. О нашей группе стало известно, как только ты нас собрал. Согласен, это была досадная случайность. Согласен, на первом этапе нам удалось избежать препон и высадиться здесь почти без проблем. Но называть это фартом… Мы забились в нору и носа не решаемся высунуть. Или ты хочешь сказать, что это не так?

Спорщик был высок и тоже атлетически сложен. Возраста он примерно того же, что и Веслав. У него было смуглое неулыбчивое лицо и посеребренные виски. На его широких плечах погоны, безо всякого сомнения, тоже смотрелись бы органично. И ремень автомата. Но сейчас он был без оружия.

Двое других были помоложе и прислушивались к разговору с почтительностью, свойственной нижним чинам. Если у них и было какое-то мнение, они предпочитали держать его при себе.

– Мы все делаем правильно, – выдержав паузу, продолжил Веслав. – Мы сидим тихо, но разве может быть иначе? У нас впереди дело на миллион долларов. Глупо было бы привлекать к себе внимание. Ты все это понимаешь, Тарновски, лучше других.

– Да я не про это говорю! – поморщился седовласый. – Не нравится мне это все. Намерения наши удержать в тайне не удалось, людей у нас слишком мало, место высадки нам известно весьма приблизительно, время тоже, а нас в любую минуту могут проверить пограничные службы, милиция, да мало ли кто еще!.. Вместо миллиона мы можем заработать приличный срок на сибирском лесоповале.

– Не пугай ребят, Тарновски! – с усмешкой сказал Веслав. – Не слушайте его, парни! Я знаю его с восьмидесятого года. Тарновски всегда был убежденным пессимистом и всегда процветал. Просто у него стиль жизни такой. А что касается нашего дела, то все далеко не так мрачно, как хочет кое-кто представить.