Алексей Макеев - Восьмая горизонталь

– М-да-а! – уважительно протянул полковник Гуров. – Надо же, «ли-энфилд»! Это класс. Такую винтовочку на барахолке не купишь, и стоит она, прикидочно, не менее десяти штук баксов.

– Заметим, – подхватил Станислав, – убийца оставляет винтовку на крыше. Это понятно – профессионал всегда так и поступит, оружие уже замазано. Но! Ему, что называется, не жалко. Отсюда следуют два интересных вывода. Первое: убийца не ограничен в средствах. Второе: если мы правы и это убийство завязано на убийство Таганцева, то стрелок высоко оценил жизнь Трофима Ивановича.

– Есть и третье, – сказал Гуров. – Мы имеем дело с крутым профессионалом. Любителю такого оружия нипочем не достать. Любитель, если допустить на секунду, что он разжился «ли-энфилд», пожалел бы оставлять винтовку, прихватил бы ее с собой. Любители, наконец, вряд ли знают о способе отжигания отпечатков. И встает вопрос: раз убийца такой крутой, то зачем же он связывался с какими-то уголовниками? Почему не взялся за Таганцева сам?

Появилась у полковника Гурова еще одна мысль, но говорить о ней Орлову и Крячко он пока что не стал. Слишком она была неоформленной, не продуманной до конца. Льву пришло на ум, что «ступенчатые» устранения, о которых они говорили, имеют одну характерную особенность. В них, как правило, замешаны спецслужбы. Не обязательно впрямую, но где-нибудь на краю обязательно мелькнет хвостик деятелей из ведомств «плаща и кинжала». То же убийство президента Кеннеди взять. Что там случилось в реальности – дело темное. Видимо, таковым оно и останется. Одних книг на эту тему написано около десятка, и во всех выдвигаются различные сценарии убийства. Только вот мало у кого остались сомнения, что каким-то боком причастны к преступлению то ли ФБР, то ли ЦРУ, то ли КГБ… Есть даже версия, что все три конторы постарались.

«Ну и что? – подумал Гуров. – Чем это соображение может помочь нам сейчас?»

И он волевым усилием, Лев умел это делать, отправил эту мысль в подсознание, поглубже. Пусть отлежится. Всплывет, если необходимость возникнет.

– Вот что, – решительно сказал он, – пока мы не выясним личность застреленного негодяя, нечего переливать из пустого в порожнее. Ты, Петр, выразился в том смысле, что это сказка номер один. Пока эксперты работают, желательно бы и вторую выслушать. Может, ознакомишь?

– Куда б я делся, – проворчал Орлов, – только вот, право, неудобно как-то. Даже перед вами. Давно я таких щелчков по носу не получал. По правде сказать – никогда.

…Петр Николаевич тоже не терял времени даром. Убийство Трофима Таганцева болезненно зацепило генерала, он отставил на время все дела и занялся тем, что мог из своего кабинета сделать лучше, нежели Гуров и Крячко. Выяснением деталей жизненного пути Трофима Ивановича Таганцева.

– Словом, когда я вышел на Главный архив Министерства обороны и попытался выяснить, где и как сражался Трофим Иванович, за что он получил свои немалые награды и все прочее, касающееся его боевого прошлого, от меня потребовали официальный запрос. Я, несколько удивившись, такой запрос послал.

Понятно, почему Петр Николаевич удивился. Подобная информация, как правило, не представляет собой государственной тайны. Если, скажем, внук или правнук погибшего на войне солдата пожелает выяснить, где тот сражался и героически голову сложил, то ему ответят. Да та же Книга Памяти, составлением которой ГАМО занимается, разве не для этого предназначена?

Само собой, есть определенные ограничения. Не все и не про всех можно узнать.

Главный архив Минобороны РФ, конечно, не то место, куда каждый может зайти или позвонить и выведать все желаемое. Но…

– У меня запросили допуск, – нервно посмеиваясь, продолжил Петр Николаевич. – А получив его, уведомили меня, что моего допуска не хватает! Моего! Все материалы по Таганцеву хранятся даже не в «осином гнезде», а еще глубже. Я про такой уровень секретности впервые слышу, а ведь не мальчик! Глубже? Это на какой же, холера ясная, глубине, что мне не донырнуть? Я генерал-лейтенант милиции или кто?

Под «осиным гнездом» Петр Николаевич подразумевал гриф ОС’, «Особо секретно» со штрихом. Штрих этот среди знающих людей принято было называть осиным жалом. Вот и говори после этого, что у людей в погонах слабое образное мышление! Верно ведь, безопаснее случайному человеку в осиное гнездо залезть, нежели заглянуть в документы, помеченные этим грифом. Да и кто б ему дал заглянуть в такие документы!