Аркадий Адамов - Круги по воде

— У него здесь, на заводе, были враги? — неожиданно спросил Виталий.

— Враги? — удивлённо переспросил Ревенко. — Что вы! Знаете, как любили у нас Евгения Петровича? Если бы каждого директора так… — и хмуро добавил: — А недовольные были. Они всегда бывают. Кому-то не дал квартиру, кого-то собирался уволить, кого-то отругал. Надо сказать, Евгений Петрович был… несдержанным человеком, если по правде говорить. Сколько я таких конфликтов сглаживал, если б вы знали!

— Кого же он, к примеру, хотел уволить?

— Уволить? — переспросил Ревенко. — Да вот хотя бы Носова. Есть у нас такой.

— За что же?

— За прогул.

— А квартиру кому не дал? — в свою очередь, спросил Игорь.

Ревенко повернулся к нему.

— Квартиру? Так сразу не вспомнишь. Если надо, я вам потом скажу.

— Да нет. Это не обязательно.

Виталий видел, что Ревенко взволнован и даже немного растерян. И конечно, понимал причину этой взволнованности и растерянности.

Во время разговора в кабинет то и дело заглядывали люди. Ревенко укоризненно качал головой и поднимал руки, давая понять, что он занят и входить нельзя. Но дела, видимо, требовали его внимания. И это тоже было понятно.

Да, Лучинин был здесь вожаком, это чувствовалось по всему, что говорил о нем Ревенко и, главное, как говорил. Ревенко, видимо, любил Лучинина по-настоящему. И уважал тоже. И все это так не вязалось с преступлением, которое совершил Лучинин и которое уже доказано. Доказано — вот что ужасно!

И впервые у Виталия закралось сомнение. Такой человек, как Женька, если он ничего не в состоянии был опровергнуть из этих обвинений, пожалуй, мог и решиться на страшный, последний шаг. Ведь Женька был горячим, невыдержанным, гордым человеком. И оказаться опозоренным, пойти под суд…

Тем не менее больше задерживать Ревенко было нельзя. Это они поняли оба, и Игорь, взглянув на Виталия, сказал:

— Последний вопрос, Владимир Яковлевич…

— Почему же последний? — энергично возразил Ревенко, и на полном лице его отразилась досада. — Я ведь в вашем распоряжении. И полагаю, что вам ещё далеко не все ясно. А должно быть все ясно. Абсолютно все! Иначе как же можно?

— Ну, если хотите, то пока последний, — улыбнулся Игорь. — Скажите, почему была назначена такая экстренная ревизия?

Ревенко сердито развёл руками.

— Не знаю. Мне, вы понимаете, неловко было требовать объяснений.

— А Лучинин, он требовал?

— Евгений Петрович, как назло, был в это время болен.

— Вот как? — удивился Виталий и тут же решительно добавил: — Всё. Мы вас больше не смеем задерживать.

Но тут дверь кабинета в очередной раз приоткрылась, и на пороге возник русоволосый парень в старой, стираной гимнастёрке, аккуратно заправленной под широкий армейский ремень, на котором огнём горела большая, со звездой медная пряжка.

Парень безбоязненно, со скрытой усмешкой огляделся по сторонам и, привычно расправив под ремнём невидимые складки гимнастёрки, чётко произнёс:

— Разрешите, Владимир Яковлевич, обратиться к гостям.

— Ну вот. А я как раз о тебе подумал, — сказал Ревенко. — Давай, Сергей, спрашивай. А потом отвезёшь товарищей в гостиницу.

— Слушаюсь. — Парень явно щеголял своей армейской выправкой. — Товарищи будут из Москвы?

— Из Москвы, — подтвердил Виталий, с интересом разглядывая парня.

— Вопрос два, — продолжал тот. — Товарищи будут из министерства?

— Из министерства. Только не из вашего.

— Все. Отстрелялся, — сказал парень и, усмехаясь одними глазами, добавил все так же чётко: — Спрашивал Булавкин Сергей.

— Ну, слава богу, — улыбнулся Ревенко. — Пошли, товарищи.

Они вышли в приёмную, где Ревенко немедленно окружили люди.

— Владимир Яковлевич, вы уезжаете?..

— Владимир Яковлевич, подпишите…

— Владимир Яковлевич, с Чеховского так панели и не привезли и даже не звонили…

— Владимир Яковлевич, как нам завтра выходить? Вон Носов говорит…

— Владимир Яковлевич, подпишите…

Ревенко поднял руку, и его полное, розовое лицо стало сразу сосредоточенным и властным.

— Минутку, товарищи, минутку, — строго сказал он. — Так же нельзя. Сейчас все решим. Извините, — обернулся он к Виталию и Игорю.

— Мы подождём, — ответил Виталий.

К ним приблизился Сергей Булавкин.

— А мне можно вам кое-что рассказать? — спросил он и со значением добавил: — Никто вам такого не расскажет. Точно говорю.

Виталий внимательно посмотрел на парня.

— Выходит, до конца все-таки не отстрелялись? Что ж, заходите прямо в гостиницу. Потолкуем.