Роберт Крейс: Ангел разрушения

Старки оставила номер своего рабочего телефона и попросила начальника смены предоставить ей нужные сведения как можно скорее.

Закончив разговор, Старки перешла на другую сторону улицы к дому, где Марзик и Сантос опрашивали жильцов, которым позволили вернуться. Увидев ее, они оба направились навстречу.

Хорхе Сантос был невысоким мужчиной, и с его лица не сходило вопросительное выражение, словно он силился что-то вспомнить. Именно его имя подарило Сантосу весьма сомнительное прозвище Хукер. [3] Hooker (англ.) — проститутка.

Бет Марзик была разведена и имела двоих детей, которых оставляла у матери, когда работала. Она торговала продукцией фирмы «Амвэй», [4] «Амвэй» — торговая марка товаров широкого потребления для домашнего хозяйства, красоты и здоровья. чтобы подзаработать, но так навязчиво ко всем приставала, что половина детективов на Спринг-стрит старались куда-нибудь спрятаться, когда она появлялась на горизонте.

— Хорошие новости, — сообщила им Старки. — Лейтон сказал, что вызов зарегистрирован на девятьсот одиннадцатом.

Марзик фыркнула.

— Надеюсь, этот добропорядочный гражданин оставил свое имя.

— Я уже связалась с неотложкой. Они обещали как можно быстрее прослушать пленку и сообщить нам результат.

Марзик ткнула Сантоса в бок.

— Ставлю доллар против перепихона, что имени не будет.

Сантос помрачнел. Он был набожным человеком с четырьмя детьми и женой и ненавидел эти ее подколы.

— Я организовала патрульных на обход территории, — перебила ее Старки. — Дик сказал, что местные детективы обещали свою помощь в поквартирном опросе свидетелей.

Марзик нахмурилась — похоже, ей такая идея совсем не нравилась.

— Ну, сегодня мало кто из жильцов вернется в свои квартиры. Насколько мне известно, большинство из тех, кого эвакуировали, отправились к родственникам или друзьям, после того как эта проклятая штука взорвалась.

— Вы получили у управляющих списки жильцов, так?

— Да, и что?

Вид у Марзик сделался подозрительный. Ее отношение к работе утомляло Старки.

— Пусть управляющие покажут еще и бумаги, те, что заполняют при заселении. Они должны быть в файлах. В большинстве документов, с которыми мне доводилось иметь дело, требуется указать имя родственника или еще кого-нибудь, кто мог бы поручиться за проживающего. Скорее всего, именно к ним и направились жильцы из этих домов.

— Дерьмо, на это уйдет целая вечность. У меня сегодня вечером было назначено свидание.

Лицо Сантоса еще сильнее вытянулось.

— Я все сделаю, Кэрол.

Старки посмотрела на контейнер для мусора, где Чен что-то подобрал с земли. Она махнула рукой в сторону жилого дома у них за спиной.

— Послушай, Бет, я не говорю, что вы с Сантосом должны опросить всех в этом проклятом квартале. Просто выясните, видели ли они что-нибудь. И не они ли звонили на девятьсот одиннадцать. Если они скажут, что ничего не видели, пусть хорошенько подумают, может, что-нибудь вспомнят, а мы вернемся через пару дней.

Марзик по-прежнему была недовольна, но Старки это не волновало.

Она перешла улицу и направилась к контейнеру, оставив Марзик и Сантоса около дома. Чен изучал стену за контейнером, пытаясь отыскать фрагменты бомбы. На парковке два техника настраивали металлоискатель, с которым собирались пройтись по лужайкам перед близлежащими жилыми домами. Приехали еще два техника, сменившиеся после дежурства, и Старки поняла, что скоро все будут стоять и тупо на нее пялиться, дожидаясь указаний.

Не обращая на них внимания, она подошла к воронке. Она была трех футов в диаметре и примерно одного в глубину, асфальт, ее окружавший, спекся от невероятного жара, возникшего в результате взрыва. Старки хотелось положить на поверхность асфальта руку, но она не стала этого делать, потому что остатки взрывчатки могли быть токсичными.

Она посмотрела на обведенный мелом силуэт Риджио и, не забывая считать шаги, подошла к нему. Сила, отбросившая его сюда, была чудовищной.

Неожиданно Старки шагнула за белую линию на то место, куда упало тело Риджио, и посмотрела в воронку.

В сознании у нее возникла картинка трехлетней давности, которая разворачивалась, точно при замедленной съемке. Она увидела свою собственную смерть, словно кто-то вовремя включил камеру и показал отснятое ей. Дана, психотерапевт Кэрол, называла эти воспоминания ложными. Старки приняла факты в том виде, в каком ей их сообщили, представила остальное, а потом стала смотреть на случившееся так, будто все помнила. Дана считала, что таким способом ее сознание пытается справиться с тем, что с ней произошло, увести от реального события, заставив оказаться вне его, и наделить зло лицом, чтобы было легче иметь с ним дело.