Николай Леонов - Мент поганый

Попытки сыщика пристыдить себя, ужаснуться смертью не увенчались успехом. Он перестал отжиматься от пола, вернулся к столу и начал чертить параллелепипед в проекции.

Романов не мог оказать сопротивление, его убили, потому что мертвые молчат. А что он такого знал? Все упирается в картотеку. А может, ответ в испорченной дискете? Хозяева не знали, что Романов стер запись? Организаторы убийства и слежки за Гуровым не могут быть хозяевами Романова. Совершенно ясно, что они вышли на липового кагэбешника через самого Гурова. Выходит, что человек закладывает в компьютер дезу и не знает, где этот компьютер находится? Так быть не может…

Почему? Сыщик нарисовал крестик. Некто узнает, что в преступной корпорации центрального региона России имеется компьютер с картотекой. Информация могла просочиться из нашего управления. Через свою агентуру некто посылает компроматериал на «так называемых демократов». Гуров повел от крестика линию. Что-то у него ничего не получалось. Путь следования материала не прослеживался. Точнее сказать, начало его угадывалось, но вскоре он терялся.

Сыщик дернул карандаш в сторону, линия причудливо скривилась.

Из того же источника некто узнает о полковнике Гурове и его задании и сосредоточивает на нем внимание. Сыщик отправляется за город, за ним приглядывают издалека. После вызова опергруппы, прокуратуры и «Скорой» сначала появляются генералы, которые пытаются получить «что-нибудь для рапорта», а после неудачи за Гуровым устанавливают наблюдение, которое приводит сначала к Романову, а затем и к компьютеру.

Сыщик продолжил кривую и замкнулся на крестике, полюбовался на свои каракули и вслух подвел итог:

– Такой грязной работы я еще никогда не делал.

Гуров смял бумагу, швырнул в угол. Спокойно, сыщик, спокойно, урезонивал он себя. Никто не знает, что дискета у тебя. Они могут только предполагать, и основания для этих предположений у них имеются. Представь, что ты руководишь операцией. Наружка докладывает, что объект сел в машину к неизвестному, который последние сутки, самые горячие, находился от объекта в непосредственной близости. «Мерседес» направляется в Москву. Остановка перед въездом в город, выходят из машины, минут пятнадцать беседуют, возвращаются в машину, движутся по Окружной и наконец въезжают в Москву. На Ленинском проспекте машина останавливается, неизвестный уходит, объект некоторое время выжидает, затем следует за неизвестным. Видимо, на лестничной клетке между ними происходит мгновенный контакт, после чего объект выходит из подъезда и садится в троллейбус.

Конечно, продолжал рассуждать Гуров, получи он такую сводку наблюдения, то не сомневался бы – объект у незнакомца что-то взял. Дальнейшее поведение объекта лишь подтверждает это. Объект не возвращается в министерство, не едет домой, а начинает болтаться по городу. В данном случае не важно, почувствовал он слежку или нет, важно, что он мечется, растерян, не знает, что предпринять.

А уж гуровская легенда с телкой и дешевенький трюк в ЦУМе вообще в комментариях не нуждаются. Сыщик улыбнулся и покачал головой, даже вздохнул. Нехорошо, полковник, ведете себя, словно мальчишка. Вас министр ждет, а вы непотребства вытворяете. Интересно, как пацаны, которые играют в оперативников, объяснили начальству его исчезновение? А ведь сейчас некто тоже не спит, думает, просчитывает. От таких мыслей сыщик повеселел. Эйфория была недолгой, он вернулся к печке, от которой начал, и вновь двинулся в дорогу. И снова не прошел, уперся в тупик. Стереть дискету он не мог, отдать ее – тоже не мог, для принятия точного безошибочного решения информации не хватает. Против генералов нужны неопровержимые улики.

Гуров долго сидел в кресле, курил, варил кофе, снова курил, тасовал колоду и так и сяк, сдавал карты себе и противнику – и каждый раз проигрывал. Лишь когда начало светать, сыщику удалось вытащить джокер. Гуров ударил кулаком по столу, обозвал себя дураком, еще минут тридцать работал, потом упал на диван и заснул.

Юдин жил холостяком, но утюг в доме нашелся, и около десяти утра Гуров, стоя в одних трусах, гладил брюки. Хозяин готовил завтрак, поглядывал на мускулистую фигуру гостя и говорил:

– У вас фигура тридцатилетнего атлета, можете работать натурщиком, хотя для классики, пожалуй, мышц многовато. И на груди шрамик почти не виден, а вот спину вам конопатил халтурщик.

Гуров закончил гладить, убрал утюг и доску, принялся чистить туфли.