Николай Леонов - Театр одного убийцы

– Лева, если ты использовал мое разрешение пообщаться с женой только для того, чтобы подсказать ей линию поведения, – начал было говорить генерал, но Гуров оборвал его. И в этот момент сыщик меньше всего думал о субординации.

– Петр, я не адвокат, чтобы объяснять невиновному человеку, как ему защититься от следствия, – махнул рукой Гуров. – Из всего вашего обвинения остается только пуговка в кулаке трупа. Согласен. Это улика, перевешивающая все остальные. Но если кто-то хотел подставить Марию, то он не хуже нас это знал. А срезать пуговку с платья, висящего в шкафу, проще простого. Вы ее, кстати, тоже на экспертизу по отпечаточкам отдайте. Может, и обнаружите что-нибудь интересное.

– Лева, Марию пока никто в убийстве не обвиняет, – устало проговорил генерал, потирая виски. – Мы сейчас все вместе просто пытаемся выяснить все обстоятельства дела.

– Вот оно как? Следственно-экспертная группа? – усмехнулся Станислав, молчавший до сих пор. – Мы, значит, тут экспериментики будем ставить, а о живом человеке кто-нибудь подумал? Даже ты, Лева, рассуждаешь о Марии как о посторонней. А каково ей сейчас сидеть там и ждать, пока вчерашние друзья решают, сжечь ее на костре или нет?! Я уже наслушался достаточно. И в этом садистском шоу участия принимать не желаю. Счастливо всем оставаться!

– Сядь! – коротко приказал ему Орлов. Крячко удивленно посмотрел на генерала, но вернулся на свое место. – Вот так-то лучше.

– Я просто не пойму, зачем мы с Левой здесь находимся, – усмехнулся Станислав. – Вполне очевидно, что это дело мы вести не будем. К нашему мнению прислушиваться никто не хочет. Что нам тогда тут делать? Сидеть и слушать, как хорошего человека поливают грязью?

– Ты на работе будешь делать то, что я тебе прикажу! – У Орлова лопнуло терпение. – Ясно, полковник?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант! – фыркнул Крячко. – Ботиночки не позволите вам почистить?

– Стас, я тебя последний раз прошу замолчать. – В голосе генерала послышалось едва скрываемое раздражение, и Крячко решил не дергать спящего тигра за усы. Он кивнул, соглашаясь, и отвернулся. А Орлов посмотрел на Свиридова.

– Твое мнение, майор, по поводу высказывания Гурова, – поинтересовался он.

– Товарищ полковник высказался абсолютно ясно и предельно логично. Но он не берет в расчет один момент. – Свиридов сделал паузу. – Все его утверждения продиктованы личным пристрастием и верой в невиновность Строевой. Я не берусь утверждать, что она причастна к совершению преступления, но и исключать этот вариант не считаю возможным.

Гуров хотел что-то возразить, но генерал остановил его жестом, дающим понять, что все проблемы можно будет обсудить в отсутствие майора. Орлов не верил в виновность Марии, но положение обязывало его быть беспристрастным. Впрочем, Гуров и сам это прекрасно понимал. Поэтому и промолчал. А Свиридов тем временем продолжил:

– Товарищ полковник вполне логично изложил, почему мы не можем утверждать, что Строева была в кабинете Левицкого. Но где доказательства того, что она там не была? Где эта простая штука, именуемая алиби? – Майор обвел глазами присутствующих. Все молчали. Поскольку хоть какого-нибудь завалящего алиби у Строевой не было. – Поймите меня правильно. Я не хочу делать поспешных выводов, но мы точно установили несколько фактов. Во-первых, Левицкий приглашал Строеву к себе в кабинет. Во-вторых, ей эту просьбу передавали. В-третьих, ее видели около лестницы приблизительно сразу после убийства. В-четвертых, нет никаких доказательств того, что Строева действительно отказалась выполнить распоряжение своего руководителя. Ну и последнее. У Левицкого в кулаке была зажата пуговица с костюма Марии. Того самого, в котором она была на сцене. Мы не можем не считаться с этими фактами.

Майор замолчал, и в кабинете повисла гнетущая тишина. И Орлов и Крячко считали, что Мария не могла убить худрука. Но Свиридов был прав. С приведенными фактами поспорить было трудно. Более того! Их было вполне достаточно для того, чтобы подвести Строеву под статью. И самой мягкой ее формулировкой было бы «непредумышленное убийство при самообороне».

Гуров тоже прекрасно понимал это, но сдаваться не собирался. Какими бы серьезными ни были факты, приведенные Свиридовым, все мог решить только пистолет. На нем просто не могли обнаружить отпечатки пальцев Марии. Как, впрочем, и любые другие отпечатки в случае их отсутствия. Но даже и это давало шанс. Поскольку никто из видевших в тот вечер Строеву не утверждал, что она была в перчатках или несла их в руках.