Николай Леонов - Точка невозврата

– Ну и хорошо, – внезапно успокаиваясь, сказал Ревин. – Вот и решим все разом. Ты, Володя, поди-ка скажи, чтобы подогнали машину к черному ходу – тихо только, без шума и пыли, – а ты, Самохин, возьми-ка пока нашего бравого полковника на мушку, пусть не думает, что мы тут из пугливых. Когда нас припирают к стенке, мы огрызаемся.

«Та-а-к! Провокация удалась, – подумал Гуров. – Просто чудо, как удалась. Даже, я бы сказал, с избытком. Посмотрел бы на меня сейчас Орлов, то-то удивился бы старик! Он бы, пожалуй, меня раньше пристукнул, чем этот сморчок, который все никак не вытащит пушку. Все взвешивает, что ему дороже обойдется».

Самохин действительно испытывал некоторые колебания, и это не укрылось от глаз Гурова. Но слишком многое связывало его с Ревиным, чтобы он так просто мог ослушаться шефа. Но пистолет в руке он держал неуверенно, и Гуров решил, что пустить его в ход он не решится или, во всяком случае, не решится без дополнительных колебаний.

Зато послушный Володя мигом отправился выполнять приказание шефа. Он шагнул к порогу с выражением такого тупого усердия на лице, что Гуров понял – этот, если и размышляет, то уж после того, как сделает что-нибудь.

«Пусть идет, – решил Гуров. – Это прибавит мне шансов».

Володя вышел. Гуров посмотрел Ревину в глаза и сказал:

– Дурака валяете, любезный! Усугубляете вину, так сказать. Но я не хочу вешать на вас лишние статьи. Поэтому давайте договоримся так – я надеваю на вас сейчас наручники…

Он сунул руку в карман, словно действительно собирался достать оттуда наручники, и сделал шаг к столу.

Лицо Ревина окаменело. Он ожег Гурова взглядом и сказал надменно:

– Собираетесь применить силу, полковник? Я у себя дома. Ордер у вас есть? Нет? Тогда я имею право применить силу. У меня свидетели. Еще лучше. Давайте!

Гуров, краем глаза наблюдая за Самохиным, принялся огибать стол. Ревин не выдержал и подскочил в кресле. Маленький, бледный и злой, он бросился грудью на Гурова, явно рассчитывая на то, что «шестерки» его поддержат. Гуров оттолкнул его ладонью, и Ревин отлетел как мячик, больно ударившись спиной о массивную дверцу сейфа.

Унижение окончательно вывело его из себя. Он быстро обернулся, сунул руку в сейф и выхватил оттуда небольшой никелированный револьвер. Но прежде чем дуло его было направлено на Гурова, тот успел пинком опрокинуть кресло под ноги Ревину.

Хлопнул выстрел, и одновременно, нелепо взмахнув руками, Ревин, потеряв равновесие, упал носом в ковер. Гуров припечатал каблуком его руку, сжимающую револьвер, к полу. Ревин взвыл и выпустил оружие.

– Самохин! – заорал он. – Что спишь, сука?!

Его помощник, так и не сдвинувшийся с места, выстрелил. Но целился он намеренно в сторону, и пуля только отколупнула кусок штукатурки с потолка. Тем не менее Гуров счел нужным упасть на пол и под прикрытием стола достал из кобуры свой пистолет.

Как оказалось, сделал он это очень своевременно, потому что в следующую секунду с треском распахнулась входная дверь, и в кабинет влетели телохранитель Володя с пистолетом в руке и человек в бабочке – безоружный.

Прежде чем Володя успел поймать Гурова на мушку, тот выстрелил – без сожаления и угрызений совести. Телохранитель упал как подкошенный, перевернулся на спину и затих. Человек в бабочке ойкнул и живо выскочил обратно за дверь.

Гуров быстро поднялся и навел пистолет на Самохина:

– Шутить не буду! – железным голосом сказал он. – Ствол!

Самохин нахмурился и осторожно, как фарфоровую безделушку, положил оружие на стол. Под столом зашевелился Ревин. Вороватым движением он протянул руку к револьверу. Гуров, не глядя, ударил его носком ботинка в подбородок. Ревин клацнул зубами и ткнулся носом в ковер.

Все это время Пиманов оставался немым свидетелем. Он даже на миллиметр не сдвинулся со своего места.

– Дверь запри! Ну! – приказал ему Гуров.

Только тут Пиманов зашевелился и в одну минуту исполнил приказание. Гуров подошел вплотную к сидящему на краю стола Самохину и поднес дуло пистолета к его носу.

– Ты еще не понял, почему я пришел сюда? – спросил он. – Почему не привел ОМОН, группу захвата?

Самохин молча мотнул головой, не сводя глаз с пистолетного дула.

– А я впервые в жизни решил изменить принципам, – доверительно сказал Гуров. – Я сделку хочу предложить.

– Какую? – с трудом выдавил из себя Самохин.

– У вас есть запись одного разговора, – сказал Гуров. – Ты знаешь, о чем я. Мне нужна эта запись. И копии, если они есть.