Николай Леонов - Таежный снайпер

– С Матвеевым?

– Да, с ним. Он заплатил долг?

– Нет. И, по-моему, не собирается. – Нечайкин передвинулся на край скамейки, подальше от шефа, зная, что тот не выносит табачного запаха в бане, и закурил. – Я звонил ему позавчера и напомнил о долге. Сказал, что все сроки вышли, а мы так и не увидели ни копейки.

– Ну, а он что?

– А ничего. Буркнул что-то в ответ и повесил трубку. Я звонил еще несколько раз с разных телефонов, но он больше не отвечал на вызовы.

– Вот сучонок! – беззлобно, однако с оттяжкой произнес Глазберг. – Но для нас это удобный случай. Жаль, конечно, что денег с него мы уже не получим, но, как говорится, на все воля божья. Отправляйся сегодня вечером на «Динамо». Он обязательно будет там на тренировке. И возьми с собой Шурупа. Только его одного. Больше никого не надо. Поговори с Матвеевым. Чем жестче, тем лучше. Ноги ему сломайте. Обе. И дайте срок еще четыре дня. Если по истечении его он так и не отдаст долг, можешь его пришить. Пользы от него уже не будет. Одни убытки. И на этом проверишь в деле своего нового знакомого. Улавливаешь мою мысль?

– Улавливаю. А деньги? Мне ему заплатить?

– Нет, – Глазберг покачал головой, удовлетворенно хмыкнул, глядя в поднятые со стола карты, а затем снова смешал всю колоду. – Так и скажешь, что это был проверочный рейд. Начнет залупаться, гони его в шею.

В дверь со стороны улицы деликатно постучали, а затем, выждав для приличия секунд десять, на порог ступила молоденькая девушка в одном купальнике и наброшенной на плечи коричневой болоньевой куртке. Светлые волосы с вплетенными в них солнечными лучами рассыпались по плечам. Она игриво посмотрела сначала на Нечайкина, потом на Глазберга.

– Фрукты подавать? – спросила она глубоким грудным голосом, так не сочетавшимся с ее миловидной внешностью.

Нечайкин знал, что для шефа фрукты в бане были такими же неизменными элементами, как чай с мятой. Сам Петр не любил ни того, ни другого, считая, что это дурно влияет на потенцию, но никогда не противоречил Глазбергу.

– Нет, Танюша, пока рано. – Глазберг отложил колоду в сторону и покосился на плотно подогнанную заслонку в печи. – Ты лучше подкинь нам еще дровишек. А то температура уже градусов на десять упала, если не меньше.

Девушка обогнула стол и склонилась возле печки, где валялось пять или шесть поленьев. Куртка ее слегка задралась, и Нечайкин со своего места прекрасно мог видеть округлую аппетитную попку Татьяны. Он невольно облизал губы и сдвинул шапочку-колокольчик на затылок. Глазберг перехватил его взгляд и усмехнулся.

– Присядь с нами, Танюша, – предложил он. – Отдохни немного.

Гуров внимательно осмотрел тело убитого им человека. В куртке он обнаружил только два сменных магазина и охотничий нож. Переложив патроны и нож к себе в карманы, полковник перевернул труп лицом вниз и отполз в сторону, ощупывая землю в поисках винтовки. Она, как оказалось, лежала в метре от распростертого тела. Гуров взял оружие в руки. На винтовке был установлен ночной прицел с эллиптическим дальномером «ПКН-ОЗМ». Магазин оказался полностью выстрелян, но Гуров тут же установил сменный и перезарядил винтовку. Тяжелые патронтажные ленты от ружья сыщик выкинул, предварительно освободив от патронов и разбросав их в разные стороны. Патроны падали, глухо ударяясь о плотную шапку опавших иголок лиственниц и елей. Лес был абсолютно бесшумен. Только изредка налетающий порыв ветра колыхал верхушки деревьев. Густая растительность «второго этажа» леса задерживала порывы где-то высоко над головой.

Гуров прополз на коленях до куста, из которого велась стрельба, и ощупал землю. Ничего не найдя, кроме стреляных патронов, Гуров уже начал вставать с колен, как вдруг рука нащупала что-то холодное округлой формы. Он поднял довольно увесистый предмет. Это был портативный прожектор. Полковник щелкнул кнопкой выключателя, но ничего не последовало. Ощупав фонарь, он понял, что стекло, под которым должна была располагаться лампочка, разбито, а пластмассовый ободок в верхней части расколот пополам. По-видимому, пуля отрикошетила от дерева и разбила фонарь.

Гуров достал из кармана трубку телефонного аппарата и нажал комбинацию клавиш. На экране высветились два оставшихся деления индикатора зарядки батареи. Телефон был вне зоны действия. Часы показывали 22.00. Гуров перевернул трубку экраном вниз и приблизил ее к земле, осветив небольшой пятачок. Рядом с разбитым стеклом от фонаря на земле лежал треснутый пластиковый корпус от навигационного прибора. Больше никаких вещей здесь Гуров не нашел. Оставив найденное на месте, полковник пошел к окраине леса, где, по его ощущениям, была разбита палатка.