Николай Леонов: Запредельное удовольствие

– Да чистая правда! Знаешь, как парня того прозвали – «кладоискатель»!

– Стас, завязывай!

Стас расстроился от того, что Лев не поверил ему. Ведь ему рассказывали эту историю не случайные прохожие, а его друзья на тот момент. Поэтому он решил больше не разговаривать с Гуровым, а пить его чай в гордом одиночестве.

Дверь в кабинет неожиданно открылась, и вошел начальник Главного управления МВД генерал-лейтенант Орлов.

– Здравия желаю, товарищ генерал! – бравым голосом гаркнул Крячко.

– И вам здрасьте. Скучаете? – покосился Орлов на сдвинутые стул и кресло, а также на чайные чашки на столе.

– Да вот пока перерывчик в делах, решили чайку хлебнуть по-быстрому, – невинно ответил Крячко.

Но генерал-лейтенанту было прекрасно известно о положении дел в Главке, и он произнес:

– Пойдем тогда в мой кабинет.

Сыщики переглянулись. Они понимали, что ничем хорошим это не кончится – скорее всего, Орлов сейчас подкинет им что-нибудь не слишком приятное, прервав их столь милое времяпрепровождение, но долг, что называется, зовет, и сыщики последовали за начальником.

Когда они прошли в кабинет Орлова, тот посадил их за стол и предложил чаю.

– Товарищ генерал-лейтенант, давай ближе к делу, а то я от чая уже пять раз в туалет бегал, – хмыкнул Крячко.

Орлов, несмотря на то что сам позвал своих «любимчиков», что-то мялся, никак не решаясь начать. Он вздохнул пару раз, поправил очки и наконец произнес:

– В общем, дело есть для вас.

– Да неужели? – съязвил Гуров.

– Человек пропал, – продолжал Орлов, бросая на Льва многозначительный взгляд.

– Это мы поняли, – кивнул тот. – А дальше?

– И какое отношение это имеет к нашей, так сказать, конторе? – подхватил Крячко.

Две пары насмешливых глаз впились в Орлова. Ох, как хорошо знал он и эти взгляды, и саму «пару», от которой ничего хорошего в таких случаях не жди! Язвы, а не пара! Уже поняли, вычислили безошибочно своей интуицией, что Орлов находится в затруднительном положении, что обращается к ним за помощью, и сейчас рады будут стараться язвить на все лады, попрекая его, старика, на чем свет стоит! Нет чтобы сразу все понять и поддержать его: «Конечно, дорогой Петр Николаевич, мы готовы оказать вам всяческую помощь!» Или хотя бы без всяких этих церемоний, ничего не комментируя, синхронно сказать: «Слушаюсь, товарищ генерал-лейтенант!» Нет, молчат, подлецы, переглядываются насмешливо!

Орлов еще раз вздохнул, поджал губы и сухо произнес:

– Нужно провести расследование.

Крячко длинно присвистнул, а Гуров спросил:

– С каких это пор, Петр, мы проводим расследование по потеряшкам?

– И почему именно мы? – добавил Стас. – Чай, не юнцы, не стажеры…

– Если бы вы были стажерами, я бы вас на рынок патрулировать отправил! – прикрикнул Орлов, твердо решив не отдавать себя на съедение этим двум «монстрам московского сыска», как порой шутливо именовали полковников в отделе. – Особенно тебя, Крячко, чтобы ты за карманниками побегал на своих двоих, жир немного растряс! А то тебе скоро новое кресло придется заказывать – в прежнем не помещаешься! Я смотрю, вы от скуки совсем уже оборзели! Ишь, взяли моду – дела выбирать! Вы не в магазине и не в ресторане! Что начальство поручит – то и будете делать! Важняки, мать вашу! Забыли уже, когда задницу от стула отрывали!

В кабинете повисла тишина. Гуров и Крячко давно не помнили Орлова в таком состоянии. Обычно он был куда сдержаннее, поскольку провел вместе с обоими полковниками множество дел, вместе пережил трудные, даже смертельно опасные ситуации, дружил с ними искренне и всегда относился к ним лояльно, чем они порой пользовались. Да что там – откровенно и без зазрения совести вили из генерал-лейтенанта веревки, считая, что их полковничьи погоны, огромный опыт оперативной работы и дружба с ним позволяют им решать, за какое дело взяться, а какое переложить на кого-нибудь другого.

Но Орлов не был бы генерал-лейтенантом, а уж тем более руководителем Главного управления МВД, если бы постоянно проявлял бесхребетность. На самом деле Петр Николаевич мог быть очень жестким, просто он хорошо знал своих подопечных, ценил их заслуги, поэтому иногда делал им некоторые поблажки. Но стоило Гурову и Крячко немного забыться, начать переходить грань и нарушать субординацию, он мгновенно ставил их на место, невзирая ни на какие дружеские отношения.

Гуров и Крячко после тирады генерал-лейтенанта сразу притихли, подтянулись, а Крячко даже как-то съежился в кресле, изобразил заискивающую улыбку и сказал: