Реджинальд Хилл: Детская игра

— Лэкси, извините меня. Я-то думал, что…

— Пустяки! — бросила она и усмехнулась.

Мне показалось, что в ней загорелся какой-то внутренний свет, и в первый раз сквозь внешние черты безошибочно проступила настоящая Лэкси Хьюби.

— Вы запланировали это с самого начала? — растерянно спросил я.

— Запланировала? Нет, мистер Паско. Только сейчас я вступаю в возраст, когда намечают планы, это удел зрелых людей. А началась эта история, когда я была еще ребенком. Что стало для меня отправной точкой? Не знаю… Может быть, это случилось, когда в детстве я впервые услышала об Александре — о том, что он умер и вроде бы не умер. Я никогда не любила тетю Гвен, но надо отдать ей должное: до последнего вздоха она не могла примириться с мыслью о смерти сына. Я думала тогда обо всех матерях, которые не хотят, чтобы их дети умирали. Нет, думала — значит, имела какие-то намерения, а я просто представляла себе их боль. Воображение, игра — какой же ребенок без этого…

— Но смерть? Что может означать для ребенка смерть?

— Смерть? — переспросила Лэкси. — Это не так уж сложно. Ни тогда, ни теперь. Что же это? Ты здесь — я там, ты остановился — я ухожу дальше. Непостижимо! Но я могу представить умирание и страх смерти. Даже любовь к ней… Я могу представить…

Паско нажал на кнопку «стоп» и перемотал пленку. Он слушал ее уже трижды, и последняя часть была для него такой же мучительной, как и в первый раз, когда он прослушал ее в той душной комнате в банке.

Казалось, Лэкси говорила в каком-то трансе, вызванном силой ее воображения. Питеру пришло в голову, что эта способность проникать так глубоко в мысли и чувства других людей может оказаться обоюдоострым оружием. Для ребенка воображение — по преимуществу игра; взрослого же человека с тонкой интуицией оно может сделать чрезвычайно ранимым.

Он будет следить за жизнью маленькой Лэкси с интересом и тревогой. А пока Паско не знал, как по совести ответить на мучивший его вопрос.

Вопрос заключался в следующем: одобряя то, что деньги Гвендолин Хьюби уйдут совершенно на другие цели, имеет ли он право скрывать этот факт от правосудия?

Паско не сомневался, что сказала бы на это Элли: «Право? При чем здесь право? Это твой долг — не делать ничего!»

Он мог предположить, как отреагирует Дэлзиел: «Выбрось это из головы! Но если эта девица собирается заниматься адвокатской деятельностью в наших краях, не давай ей забыть, что она твой должник!»

А ну их всех к черту! Коль уж на то пошло, для него существует лишь один человек, чьим мнением он дорожит.

Паско нажал кнопку «стирание», запер в стол бутылку виски и поехал домой — беседовать с Рози.

Перевод И. И. Козлова. Английская поэзия в русских переводах. XIV–XIX вв. — М., «Прогресс», 1981, с. 239.

Перевод Т. Гнедич.

Олдермен — член Совета графства.

Кокни — лондонское просторечие, преимущественно восточной части города.

Граффити — рисунки, надписи, нацарапанные на стенах зданий.

В. Шекспир. Ромео и Джульетта. Собр. соч. в 8 тт. Т.З. М., «Искусство», 1958, с. 74. Перевод Т. Щепкиной-Куперник.

Атенеум (Атеней) — храм Афины в Риме, где во II в. н. э. было открыто высшее воспитательное заведение для развития науки и искусства.

Перевод В. Б. Микушевича. Уильям Блейк. Стихи. — М., «Прогресс», 1982, с 165.

Луддиты — участники массовых волнений в Англии в XVIII–XIX вв., разрушавшие машины.

Война Алой и Белой розы (1455–1485) — междуусобная война в Англии, принявшая форму борьбы за престол между двумя ветвями династии Плантагенетов — Ланкастерами (в гербе — алая роза) и Йорками (в гербе — белая роза).