Алексей Суконкин: Суконкин Алексей

— Главное — не сознаваться. Я — не я, лошадь не моя. Понял?

— Понял, — кивнул Иван.

— И все будет ништяк…

Шилова вскоре забрали из «телевизора» и отвели к оперу, в кабинет уголовного розыска.

— Ну, и что с тобой делать, Шилов? — спросил лейтенант, помахав перед его носом пачкой листов: — Смотри, твои дружки все как один на тебя показывают — ты подбивал на драку, ты её затеял, и ты же его авоськой, — лейтенант с горечью прикрыл глаза: — авоськой с пивом… и ни одной не осталось… хулиганство или покушение на убийство иностранного подданного?

Шилов впервые в жизни попал в милицию, не знал как себя вести, а короткий инструктаж Жорика уверенности ему придать не смог. Пустив слезу, он долго клялся, что больше не будет, но строгий лейтенант вынес свой вердикт:

— Посидишь у нас дня три, пока то да сё…

Товарищ из КГБ в штатском, вернувшись из больницы, где сейчас восстанавливали пошатнувшееся здоровье царствующей особы, сообщил перепуганному Шилову, что тот отчислен из института, как неблагонадежный. То же самое было сообщено и Жорику. Неблагонадежность студентов определялась не столько их поступком, сколько закрытостью института…

С тяжелым сердцем Иван вместе с Жориком вошли в камеру.

Там сидели двое.

— Здравствуйте люди добрые… — поздоровался Жорик.

— Оба-на! — один из сидельцев, тот, что был помоложе, подскочил: — Кого это к нам судьба забросила? А ну, обзовитесь, кто такие будете!

— Я Жорик с Ростова, меня там многие знают. Сеня, Зёма, Васек толстый…

— Знаю Зёму, — кивнул второй сиделец. — Зёма чувак правильный…

Первый посмотрел на Шилова:

— Ну, а ты обзовись…

— Ваня я, с Дальнего Востока… — глухо отозвался Иван, вусмерть перепуганный видом настоящих уркаганов, тела которых были синими от обилия наколок…

— Откуда? — у собеседника чуть шар не выпал.

— С Дальнего Востока… — повторил Иван и спросил. — А вы кто?

Сиделец не ожидал, что его назовут на «вы» и неожиданно для себя отозвался:

— Санек…

После выдержанной стратегической паузы Санек спросил:

— И за что тебя, Ваня с Дальнего Востока, к нам подбросили?

— Негру голову снесли… — отрешенно отозвался Иван, ожидая, что старшие по возрасту люди начнут его за это ругать…

— Что, замочил, что ли? — радостно спросил Санек.

Жорик ответить не успел. Иван вспомнил негра, с ног до головы облитого пивом…

— Замочили… — так же отрешенно кивнул Иван.

Жорик не стал ничего добавлять. Нормальный ответ. Авторитетно, коротко, внушает доверие…

В камере воцарилась тишина. Длилась она две с половиной минуты. Санек спросил:

— На чем, братаны, зарухались?

— Свои заложили… — ответил Иван, вспомнив, как лейтенант махал у него перед носом листами бумаги.

— А ты что, Санек, — спросил Жорик. — Уполномоченным сюда приставлен? Почему тебя это интересует?

Санек хмуро посмотрел на Жорика. Иван подумал, что этот Санек сейчас убьет кореша…

— Вот всегда так! — вдруг крикнул Санек. — Все беды от своих! Так ты, Ваня, первый раз, что ли?

— Ага…

— Ты не ссы… первый всегда бывает…

Потом похлопал Жорика по плечу:

— Ну-ну… молодой. Далеко пойдешь…

Поднялся второй сиделец:

— Колян, — представился он, может, лет на двадцать старше Ивана и Жорика.

Иван непроизвольно сунул руку в карман и обнаружил там купленную в магазине пачку сигарет — милиционер не стал его досматривать, перед тем, как посадить в камеру, думая, что у студента уж точно ничего не может быть с собой криминального…

Рука так же непроизвольно вышла из кармана, сжимая пачку «Примы». Санек обрадовался:

— Угощаешь?

Иван обречено кивнул головой:

— Угощайтесь…

Санек и остальные деликатно вытащили по одной сигарете, закурили:

— Да ты тоже деловой пацан… — произнес Санек. — Знаешь что, да как…

Иван присел на нары и спросил:

— Почему деловой?

— Масть сразу видна… — авторитетно заявил Санек. — Сразу видно: в хату вошли, поздоровались, сигареткой арестантов угостили, сказали откуда, пацанов правильных знаете, да и статья у вас суровая, вышак, как пить дать ломится… за такое здесь уважают…

Иван мало чего понял, но больше вопросов задавать пока не стал.

Вечером принесли похлебку. Жорик усмехнулся:

— Ростовская баланда погуще будет…

В его словах сквозил уже приобретенный когда-то опыт жизни за решеткой…

Иван повозил ложкой в миске и отставил ужин в сторону. Арестанты рассмеялись: