Рут Ренделл - Зловещее наследство

Едва Арчери подумал об этом, как сразу понял, что идти туда не должен. Легко можно было бы сказать, что он только хотел посмотреть участок. А она уже выходила из машины, разглядывая окна и щурясь от света.

— Мы войдем?

Он вставил ключ в замок, а Айд стояла рядом с ним. Он предполагал почувствовать запах затхлости в холле, но такого не ожидал: лучи света пересекали холл сквозь пыльные окна, и пылинки танцевали в лучах. На выложенном плиткой полу лежала старая дорожка, каблук Айд зацепился за нее, и она споткнулась. Он машинально поддержал женщину и почувствовал, как его рука коснулась ее правой груди.

— Осторожнее ступайте, — сказал он, не глядя на нее. Ее шаги поднимали легкие клубочки пыли, и она немножко нервно засмеялась. Возможно, обычно рассмеялась. Ему было не до такого рода анализов, он все еще ощущал мягкую тяжесть на своей руке, словно она не торопилась отпускать грудь женщины.

— Здесь ужасно грязно, — сказала она. — Я раскашляюсь. Вот та комната, в которой совершено преступление. — Айд распахнула дверь, и он увидел дощатый пол, мраморный камин, большие выцветшие заплаты на стенах там, где когда-то висели картины. — Лестница — там сзади, а на другой стороне — кухня, где бедная Алиса готовила воскресный обед.

— Мне не хочется подниматься, — быстро сказал он, — слишком душно и пыльно. Вы запачкаетесь. — Арчери глубоко вздохнул и отодвинулся подальше от нее к камину. Здесь, именно на этом месте миссис Примьеро почувствовала первый удар топора, там, здесь, везде текла старческая кровь. — Место преступления, — глупо сказал он.

Она прищурилась и подошла к окну. Тишина стояла ужасная, и ему захотелось нарушить ее болтовней. Поговорить было о чем — столь многими наблюдениями могли бы обменяться друг с другом любые, даже просто знакомые, посетители в таком месте, как это. Полуденное солнце отбрасывало тень Айд в совершенных пропорциях: ни слишком высокую, ни слишком короткую. Она была подобна выкройке из черной ткани, ему хотелось упасть к ее ногам и коснуться ее, хорошо зная, что это и все, что он может получить.

Айд заговорила первой. Он хорошо знал, что она могла бы сказать, но не это — конечно, не это.

— Вы очень похожи на вашего сына… или он на вас.

Напряженность ослабла. Однако он почувствовал себя обманутым и раздраженным.

— Я не знал, что вы встречались.

На это она не ответила. В ее глазах мелькнул насмешливый огонек.

— Вы не говорили мне, что он работает в газете.

У Арчери похолодело в животе. Она, наверное, находилась там, у Примьеро. Должен ли он поддержать ложь Чарльза?

— Он так похож на вас, — продолжала она. — Тем не менее, я не поняла этого, пока он не ушел. Потом я соединила его появление и ваше имя: я полагаю, что Боуман — это его псевдоним в «Планет». Да? Я догадалась. А Роджер не понял.

— Я не совсем понял, — начал Арчери. Он должен объяснить. — Миссис Айд…

Она было засмеялась, но остановилась, заметив смущение на его лице.

— Я думаю, что мы оба ввели друг друга в заблуждение, — мягко сказала она. — Айд — это моя девичья фамилия, я использовала ее, когда была моделью.

Арчери отвернулся, вцепившись горячими пальцами в мрамор. Она сделала шаг в его сторону, и он ощутил ее аромат.

— Миссис Примьеро была родственницей, владевшей этим домом, родственницей, которая похоронена в Форби?

В ее ответе не было нужды, но она кивнула.

— Не понимаю, как я мог быть так глуп, — сказал он. — Вы простите меня?

— Здесь нечего прощать, не так ли? — Вопрос прозвучал так недоуменно, ведь он просил прощения за будущие поступки. — Я так же виновата, как и вы. Не знаю, почему не сказала вам, что я — Имоджин Примьеро, жена Роджера. — Она остановилась. — Просто одна из таких вещей. Мы танцевали — что-то еще возникло… Не знаю.

Он поднял голову, словно пытаясь что-то стряхнуть с себя. Потом пошел прочь от нее в холл:

— Мне кажется, вы говорили, что вам нужно в Стоуэртон. Было очень любезно с вашей стороны подвезти меня.

Она сразу оказалась за ним, ее рука на его руке.

— Не смотрите так. Что вы предполагаете делать? Это просто… недоразумение.

У нее была немного хрупкая, но настойчивая рука. Сам не зная почему, возможно, потому, что она казалась слишком беззащитной, он накрыл ее руку своей. Имоджин не убрала свою руку, и когда вздохнула, рука слабо дрогнула. Он обернулся, чтобы посмотреть на нее, чувствуя стыд, столь же парализующий, как болезнь. Ее лицо было всего в одном футе от его, потом только в дюйме, потом никакого расстояния, никакого лица, только мягкие губы.