Дрор Мишани - Скрытая угроза

Хаим увидел испуг в глазах стоящего рядом Шалома и попытался снова заговорить, но женщина взвилась – мол, некогда ей вести эти разговоры утром, на глазах у детей. Конечно же, она не хотела, чтобы это слышали другие родители, и увидев, что Хаим не унимается, закричала:

– Господин Сара, я вам ясно сказала, что этот разговор продолжать не готова! В нашем саду дети не дерутся, а если ваш сын жалуется на побои, может, вам стоит проверить самого себя и свою супругу и подумать, в чем дело?

Хаим не сдержался. Его прорвало, и он заорал, что заберет ребенка из этого сада. А она улыбнулась и сказала:

– Да бога ради! Думаете, что напугали?

Сара не сомневался в том, что Джени права и что их мальчишка воспитательнице ни к чему. Но другого детсада в районе не было, к тому же это был единственный детсад, который он мог себе позволить. Никто из родителей не вмешался – как ему показалось, из-за того, что и они предпочли бы, чтобы его сын испарился. Снаружи его охватили стыд и отвращение – в основном к самому себе, к тому, что, несмотря на эту стычку, он оставил там Шалома. Неужели сынок запомнит про него именно это? Малыш плакал, а Хаим пренебрег его слезами и ушел, передав его русской помощнице воспитателей. Она наклонилась к нему и утерла ему лицо своими ладонями. Вечером Сара сказал жене, что разговор получился удачный. И возможно, это был их последний разговор.

Когда в полшестого Хаим открыл дверь, оказалось, что дети его отстутствия не почувствовали и не проснулись. Он включил радио и нашел канал, где не было музыки. Из-за езды по улице Лавон, воспоминаний о стычке в детсаду и страхе, пробудившемся, когда он накануне увидел полицейскую машину, утро показалось ему сумрачнее обычного. Мужчина убавил звук и попробовал успокоиться, пока раскладывал булочки и наполнял часть из них салатом с тунцом, а часть – яичным салатом. Остальные булочки он намазал майонезом и засунул в них яичницы. Перед тем как завернуть булочки в пергаментную бумагу, украсил каждую ломтиками помидоров и огурцов и положил в пакет.

Шалом проснулся в полседьмого и пришел в кухню. Хаим посадил его на стул, и мальчик смотрел, как он убирает последние булочки, укладывает их плотными рядами в две картонные коробки.

Прошло несколько минут, пока малыш окончательно не очухался от сна и не спросил:

– Я в садик не иду?

– Идешь, – ответил Хаим. – И Эзер идет в школу, а я – на работу.

Мальчонка не заплакал. И больше не спрашивал про Джени. Сон пошел ребенку на пользу, он казался успокоенным.

– А почему сегодня садик не закрыт? – поинтересовался он.

Хаим не знал, что ответить. Он одел Шалома в своей спальне, а потом они вместе пошли в детскую, и мужчина открыл окно и раздвинул жалюзи. Свет залил Эзерову кровать. Его одежки лежали на полу, и Шалом, показав на них, сказал брату:

– Я могу помочь тебе одеться.

Эзер просыпался молча и медленно, и Хаим приказал ему поторопиться. На часах было семь. Шалом неотвязно следовал за братом, даже в ванную, когда тот чистил зубы.

Когда они сели завтракать, коробки с булочками уже стояли друг на друге в гостиной, а на кухне было чисто. Старший сын глядел на отца все так же настороженно – может, заметил, что тот малость осунулся? Они ели булочки с сыром и огурцом. И вдруг Эзер сказал:

– Знаешь, я один раз проснулся и зашел к тебе в комнату…

Хаим оцепенел. Утром нитка была на месте, натянута между косяками двери.

– Я, наверное, уже работал. В кухне проверил? Небось уже утро было? – спросил он.

– Нет. Тебя не было дома, – ответил Эзер.

Шалом уставился на отца вопрошающим взглядом.

– Я все время был дома, – сказал тот и тут же вспомнил про поездку в пекарню. – Это ты про утро? Когда на улице уже светло?

– Нет. Темно. Это было один раз.

Хаим продолжал жевать. Может, он все же просыпался ночью, сам того не зная? Но нитка-то не порвалась! И куда он пошел? Хотя продолжать думать об этом ему не хотелось. Все же он спросил Эзера:

– Ты перепугался, когда меня не нашел?

– Нет, – покачал головой его старший сын. – Первый папа ждал меня в гостиной.

Хаим не мог такого слышать. Встав со стула, он поставил тарелку в раковину, выключил радио и спросил Шалома, доел ли тот свой бутерброд, но Эзер все не унимался:

– Помнишь, что я сказал тебе вчера вечером?

– И что же?

– Что сегодня я расскажу тебе, кто потерял чемодан около садика Шалома.

Хаим повернул кран и занялся мытьем двух их тарелок. Про чемодан он со вчерашнего дня старался не думать.