Михаил Михеев - Поиск в темноте

— Вы начитались Бальзака, — заявила я. — Но в данном случае, кажется, недалеки от истины. Если исключить даму сердца, пожалуй.

— А кавалер?

— Да и кавалер, догадываюсь, не тот. Не бальзаковский.

Я развязала ленточку на коробке. На самом деле — там было платье. Вернее, не платье, а тот самый комбинезон. Материал, из которого он был сшит, выглядел скромным на вид. Но я ведь была еще и товароведом и могла распознать качество изделия. На месте была и «фирма» — черная полоска с золотыми буквами на нагрудном кармане, конечно, это был тот самый комбинезон «Ренглер» и о таком комбинезоне женщина моего возраста и другого настроя могла только мечтать.

— Там еще что-то лежит, — заметил Петр Иванович. Я достала из коробки и развернула бумагу — это оказалась изящная сумочка под цвет комбинезона. Мало того — в сумочке лежала пачка сигарет «Мальборо» и зажигалка фирмы «Ронсон».

Полковник Приходько, как мог, использовал свои возможности.

Петру Ивановичу догадаться о «кавалере» было уже нетрудно, как и сделать вывод, что мне опять предстоит работа «на вражеской территории». Настроения это ему не прибавило, но он соблюдал правила игры и ни о чем меня не спросил.

— Ваша новая спецодежда, — только заметил он.

— Вы намекаете на рабочий покрой? — попробовала отшутиться я.

— Намекаю. Для строителя-штукатура одежда вполне подходящая.

— А в сумочке удобно носить мастерок, — поддержала я.

Полковник Приходько профессионально точно определил мой размер — комбинезон пришелся как нельзя по фигуре. Мне хотелось, естественно, поглядеть, как я в нем выгляжу — мое комнатное зеркало позволяло это сделать только по частям. Большое зеркало имелось в комнате Петра Иваныча — осталось от его жены, он собирался выставить его в переднюю, для меня, но в передней не находилось места. Я направилась к Петру Иванычу. Чтобы меня не стеснять, он вышел на кухню. Я было хотела сказать, что он мне не мешает, но сообразила, что таких слов в данной ситуации говорить мужчине — какого бы возраста он ни был — мне не следовало.

Наглядевшись, я направилась на кухню, показаться Петру Иванычу.

Он кивнул одобрительно.

— Нормально. Как говорят наши высокоученые дети, которым школьный курс русской литературы, к сожалению, не помог обогатить словарный запас.

— Но вы как-никак дополнительно упражнялись в русском языке, — напрашивалась я.

— Упражнялся, — сказал Петр Иваныч, — что ж, «моей Людмиле любая шапка хороша…» — уклонился он. — Но, как я понимаю, такое одеяние требует и соответствующей обуви — что-то лаковое и, желательно, на высоком каблуке. Я ни разу не видел вас на высоком каблуке. Видимо, это идет от привычки твердо стоять на земле, а высокий каблук создает ощущение зыбкости, неустойчивости. Кстати — не примите как комплимент, — классические формы тоже обходят высокий каблук. Могли бы вы, скажем, представить Венеру Милосскую в туфлях на высоком каблуке?

— Не могу, — согласилась я. — Но и, вообще, во что-либо одетой ее не представляю.

— Что ж, вы правы — любая тряпка на ней будет выглядеть пошлостью. Но вернемся к нашим… каблукам. А туристские ботинки на «вибраме» в моду еще не вошли?

— Ну что вы?

— Ничего невероятного. Например, я никогда бы не подумал, что покрой комбинезона станет когда-либо бальным платьем. Тем более что туристские ботинки у вас есть, и почти новые.

— Пожалуй, танцевать в них будет неудобно.

— Ах, вы собираетесь еще и танцевать?

— А что же мне еще остается делать в комбинезоне престижной фирмы «Ренглер»? Хотя… я бы с большим удовольствием отправилась в нем затирать потолки на соседней девятиэтажке.

Поплакаться в жилетку Петру Иванычу не удалось, в дверь позвонил Максим — я уже знала манеру его звонка.

На Максиме был новый костюм и полосатый яркий галстук, который своей нагловатой вычурностью как нельзя более подходил к моему модному комбинезону.

В руках Максим держал коробку.

— Так-так! — подытожил Петр Иваныч. — Максим при галстуке и тоже с коробкой. А мы как раз только что говорили о твоей коробке.

— О коробке?

— Ну, не о ней, а о том, что внутри. Ты не ошибся номером?

— Кажется, нет, — сразу встревожился Максим. — Тридцать восьмой.

— Не ошиблись, не ошиблись, — сказала я, забирая у него коробку. — Вы никогда не ошибаетесь, Максим. Тем более что сейчас у вас такой эрудированный консультант.

Я уже не стала ни удивляться, ни переспрашивать. Я просто вынула из коробки туфли, надела их и прошлась по передней, прищелкивая высокими каблучками.