Алексей Макеев - Гроссмейстер сыска

– Ее же подстрелили! – с упреком заметил Гуров.

– Да нет, дышит вроде… – сказал Крячко, щупая у раненой пульс. – Слегка зацепило, я думаю.

Только тут они заметили, что со всех сторон их окружили люди. Вперед выдвинулся офицер в форме, и оперативники узнали Брагина.

– Что тут у вас, товарищ полковник? – озабоченно спросил он. – Все живы?

– У нас все путем, – бодро сказал Крячко. – А ты бы послал своих в четвертую квартиру – дом восемнадцать. Говорят, там по вашей части.

Брагин что-то коротко сказал окружавшим его людям. Они сорвались с места и скрылись в темноте. Брагин присел на корточки рядом с Крячко. В руках у него Гуров увидел короткоствольный автомат.

– А тут кто у вас? – с любопытством спросил Брагин, наклонился поближе и вдруг выдохнул потрясенно. – Е-мое! Не может быть! Да это же царица Тамара! Вы все-таки ее взяли?!

– Трудно сказать, – принужденно улыбнулся Гуров. – То ли ее, то ли ее хладный труп. Врач нужен…

– Да говорю, жива она! – с досадой воскликнул Крячко и легонько похлопал женщину по щекам.

Та вдруг глубоко вдохнула и открыла глаза.

– Ну! Жив курилка! – обрадованно констатировал Крячко. – Таких тварей ни одна пуля не берет!

Женщина приходила в себя. В глазах ее появилось что-то похожее на мысль. Она всмотрелась в окружавших ее людей, и на лице у нее появилось выражение разочарования. Оно еще более усилилось, когда Евсеева попыталась сесть и поняла, что руки ее скованы наручниками.

– Дайте руку! – сказала она низким голосом. – Холодно на земле лежать!

– И правда, пора вставать! – хохотнул Крячко. – Тебе, Лева, тоже руку подать?

– Я сам, – сказал Гуров. – А ты уж за дамой поухаживай.

Он поднялся с ледяного асфальта и оглянулся по сторонам. Совсем рядом стояла еще одна группка людей, которые негромко, но весьма оживленно переговаривались между собой, не решаясь подойти ближе.

– Борзенков! Ты, что ли? – окликнул Гуров.

Тот не заставил звать себя дважды.

– Я тут, Лев Иванович! – Борзенков вприпрыжку подбежал и молодецки приложил два пальца к козырьку кожаной кепки. – Прикажете начинать съемку? У меня тут вся группа – и свет, и оператор…

– Погоди малость, – сказал Гуров. – Нам тут кое-какие детали обсудить нужно… Но ты молодец, что приехал. В самый момент, молодец…

– Понял, Лев Иванович! – почтительно сказал Борзенков. – Так мы пока приготовим все?

– Готовьте!

Гуров обернулся. Брагин стоял лицом к лицу с Евсеевой и смотрел на нее так, будто не мог насмотреться.

– Узнаешь меня? – волнуясь, спросил он.

– Не припоминаю, – равнодушно ответила Евсеева и с раздражением тут же сказала: – Какого черта вы издеваетесь? Снимите наручники! Я ранена! У меня голова разламывается! Меня нужно отвезти в больницу!

– Не капризничай, – посоветовал Крячко. – Отвезем мы тебя в больницу. В тюремную. – И, повернувшись к Гурову, объяснил: – Ее по черепушке задело. На ее счастье, пуля по касательной прошла. Отделалась сотрясением мозга. А вообще-то стоило бы чуть поточнее…

– Ладно, остынь! – сказал Гуров. – Она нам живая нужна. Правда, Тамара Петровна?

– Какая я вам Тамара Петровна? – зло сказала женщина. – У вас у всех крыша поехала, что ли? Спутали вы меня с кем-то!

– Мы, может, и спутали, – заметил Гуров. – А вот майор Брагин знает вас отлично. И те ребята, которые так старались вам голову продырявить, вряд ли они ошиблись, верно? Поэтому давайте не будем размазывать кашу по тарелке и поговорим по-деловому!

Евсеева шмыгнула носом и капризно сказала:

– Не могу я по-деловому. Слышал же, сотрясение у меня! Твой же кореш сказал. В больницу мне надо. Подлечиться. А там видно будет.

– Там ничего не будет, – строго сказал Гуров. – А с головой, увы, придется потерпеть. Я же терплю, хотя вы мне своим инструментом руку проткнули… Я даже не очень рассердился. Пока…

Евсеева с интересом посмотрела на него и ответила:

– Я ему руку проткнула! Сам на гвоздь напоролся, а теперь на бедную женщину напраслину возводит…

– Она и тут шилом поработала?! – огорченно воскликнул Брагин, сочувственно глядя на окровавленную руку Гурова. – Нет, Лев Иванович, ты как хочешь, а я бы ей сейчас от души приложился, стерве! Мигом бы вылечил все ее сотрясения!

– Не марайся, майор! – негромко сказал Гуров. – Все-таки женского полу… Да мы с ней, думаю, и без рукоприкладства договоримся. Мозг-то у нее в свою пользу хорошо соображает, несмотря на сотрясения. Правильно, Тамара Петровна?