Алексей Макеев: Медвежий угол

– Я вообще-то в провинции начинал, – сообщил Гуров. – Но дело не в этом. Я работать приехал. А в этом случае антураж не имеет значения. Да и не так уж у вас тут плохо. Вот только никак в форму не войду. Воздух, что ли, у вас тяжелый?.. Комиссия-то по экологии не зря приезжала, наверное?

Заварзин непонятно посмотрел на Гурова и, не ответив на вопрос, заговорил о другом.

– Форму мы тебе поможем вернуть! – весело пообещал он. – У нас с этим тут налажено – шашлычки на природе, охота, рыбалка… Любишь рыбалку?

– Не знаю, – сказал Гуров. – А вот шашлычки на природе не люблю – это точно. Особенно в чужой компании. И не для этого я сюда приехал. Так что давай, Александр Николаевич, не о рыбалке, а сразу о деле!

Заварзин укоризненно усмехнулся.

– Вот ведь ты какой, Лев Иванович! Не даешь гостеприимство проявить! А я еще хотел предложить тебе из гостиницы ко мне перебираться – дом у меня большой, всем места хватит. И жена прекрасно готовит… Но чувствую, ты и этот проект зарубишь… А ведь я от чистого сердца!

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Гуров. – За приглашение спасибо, но дислокацию менять не стану. Я, понимаешь, как тот кот, который сам по себе ходит. Такая уж у меня привычка. А в моем возрасте, говорят, привычки опасно менять.

– Ну, как знаешь, – разочарованно сказал Заварзин и тут же добавил: – Но ты имей в виду, если что, мой дом – твой дом! Всегда милости просим! И насчет шашлычков – зря! – покачал он головой. – Мы ведь не в здешнем дерьме отдыхаем. Берем транспорт – и за сто километров к северу! Там отличные места – настоящая тайга! А воздух просто целебный. Там бы ты мигом в форму вошел!

– Да я и здесь войду, – сказал Гуров. – А разъезжать правда некогда – в Москве результатов ждут. Мне надо скоренько с этим делом разобраться – и назад.

– С этим делом? – задумчиво спросил Заварзин, ероша свой ежик. – Надо понимать, смерть Подгайского имеешь в виду? Хотя чего я спрашиваю – в нашем гадюшнике ничего такого больше не случалось, что могло бы столицу заинтересовать… А Москва, значит, своих в обиду не дает? – Он испытующе посмотрел Гурову в глаза. – Сильно там расстроились из-за ученого этого?..

– А ты как думаешь? – в тон ему ответил Гуров. – Ученый с европейским именем. Такими не бросаются. А ты вроде недоволен этим? Ты бы предпочел, чтобы как в песне: «Отряд не заметил потери бойца»? Слишком равнодушно мы стали относиться к человеческой жизни, Александр Николаевич, тебе не кажется?

– Как они к нам, так и мы к ним! – неожиданно зло ответил Заварзин, но тут же пояснил более мирным тоном: – Это ты верно заметил – элемент равнодушия присутствует. Но что поделаешь – жизнь у нас теперь такая… равнодушная. Каждый к себе тянет… Умри ты сегодня, а я завтра! А ученого мне, может, не меньше твоего жалко – я слышал, мало их у нас теперь осталось, ученых-то… Все на Запад переселились. А какая наука была! – он покрутил головой. – Какая техника! Держава какая! Все просрали, извини за выражение!

Гуров вспомнил выражения, которые совсем недавно гремели из кабинета начальника, и про себя с удивлением отметил, что в разговоре с ним Заварзин употребил бранное выражение и то не из самых крепких – видимо, старался не ударить в грязь лицом перед гостем.

– Только, по большому счету, зря ты, Лев Иванович приехал! – с сожалением в голосе продолжил Заварзин. – Со смертью этой и разбираться нечего. Стопроцентный несчастный случай! Пошел человек в лес без проводника, без карты – ничего здесь не знает… человек сугубо городской… Долго ли до беды!

– Наверное, ты прав, Александр Николаевич, – сказал Гуров. – Я и сам рад буду убедиться, что все обстоит именно таким образом – хотя, пожалуй, слово «рад» здесь и не очень-то уместно… Только прежде я должен еще раз все проверить, познакомиться, так сказать, с местностью, с людьми поговорить… Особенно с теми, кто общался с Подгайским. Ведь наверняка же он с кем-то общался? Потом, обязательно нужно встретиться с теми, кто обнаружил тело…

– Это пожалуйста! – легко сказал Заварзин. – Это мы тебе устроим. Только одна закавыка… Того, кто первым наткнулся в лесу на труп – есть у нас тут один охотник-любитель, Смига по фамилии, – его вполне сейчас на месте может не быть. Он на этом деле повернут – сутками в чаще пропадает! Все окрестности облазил – как свои пять пальцев знает. Собственно ничего удивительного, что он тело и нашел. Больше, собственно, некому. Если бы не Смига, так бы и лежал, сердешный, до второго пришествия…