Алексей Макеев - Ментовская крыша

– От меня то есть?

– Ну! Он считал, что после твоей смерти все уже так запутается, что сам черт ничего не разберет. Балуев с удовольствием упек бы Завадова за решетку, а по поводу твоей смерти завели бы персональное дело, которое не так просто было бы раскрутить. Но все это оказалось не более чем бесплодным мудрствованием.

– Да, вашей тупости можно только удивляться, – сказал Гуров.

– Ну, Гуров, не боги горшки обжигают, – отозвался Трегубов. – Старались как могли.

– Да, что выросло, то и выросло, – добавил Гуров. – Впереди поворот. Так я сворачиваю на Каширское.

Трегубов напряженно оглянулся через плечо, потом посмотрел вперед и сказал:

– Валяй! Вроде все чисто, хотя меня не покидает ощущение, что ты задумал какой-то фокус. Ты не задумал фокус, Гуров?

– Ну что ты! – искренне сказал Гуров. – Фокусник у нас ты.

Он свернул с Варшавки на Каширское шоссе. За все это время Мария не произнесла ни одного слова, не издала даже слабого стона или восклицания, и в этом молчании было что-то особенно жуткое. В нем чувствовалось присутствие смерти. Смерть была совсем рядом, за спиной, дышала в затылок. Казалось, достаточно протянуть назад руку, и коснешься ее жесткого ледяного покрывала. Даже от одной мысли об этом у Гурова холодели пальцы.

Несколько раз в голове у него мелькала безумная мысль – не стоит ли рискнуть? Бросить машину в крутой вираж, рвануть из-под полы пистолет и попытаться влепить пулю в голову этого мерзавца… Но Гуров снова и снова прогонял эту мысль. Трегубов – не мальчишка. Он не растеряется и выполнит свою угрозу раньше, чем Гуров успеет достать оружие. Надеяться на обратное – просто тешить свою гордыню. Нет, сейчас он может только ждать. Но опять же, бесконечно это ожидание продолжаться не может. Время, отпущенное им с Марией, неумолимо утекает, а помощи, на которую намекал Крячко, что-то не видно. И с каждой минутой ситуация становится все более неразрешимой…

Теперь первым заговорил Трегубов. Похоже, ему сейчас тоже было не очень-то весело. Его эскапада слишком напоминала прогулку по краю пропасти, и он тоже чувствовал ледяное дыхание смерти за спиной.

– А знаешь, что больше всего напугало Мешкова? – с усмешкой обратился он к Гурову. – Когда я передал ему, что ты усек несоответствие насчет личного оружия Вишневецкого. Откуда же я знал, что Савицкий такой приметливый? Ясное дело, не оставлял он мне ни оружия, ни ключей от сейфа. Конечно, ни доказать это, ни опровергнуть сейчас невозможно, но Мешкова этот факт смутил как-то особенно. Вот тогда он задергался. Я уже был не рад, что сказал…

– Мешков-то как встрял в вашу компанию? – спросил Гуров.

– А ты еще не добрался до этого? – удивился Трегубов. – Я думал, ты уже всю подноготную раскрутил. Хотя, конечно, ты еще не всех допрашивал… Но вообще-то дело в том, что в те времена, когда я охотился за бандой Геры, Мешков руководил группой, которая разрабатывала Маклера. Тот еще не подозревал, что сидит на крючке, и после смерти Геры вздумал положить глаз на фирму "Индиго". Нам с Мешковым поневоле пришлось вступить в контакт. Вот здесь все и закрутилось. Не буду рассказывать, как пришла нам в голову эта идея. Скорее всего, она просто витала в воздухе. Мы нашли единомышленников, прижали Маклера и заставили на нас работать. Сначала все шло прекрасно, как отлаженный механизм, а потом система начала давать сбои. К сожалению, это неизбежно… как смерть, – усмехнулся он. – Просто нужно было заручиться поддержкой где-то повыше, но для этого надо было сначала расширить бизнес. Замкнутый круг.

– Я предлагал тебе разомкнуть его, – напомнил Гуров.

– Ты предлагал мне исповедаться, – возразил Трегубов. – Я тебе ответил, что об этом думаю. Я и сейчас не изменил своего мнения.

Они проскочили очередной перекресток, и вдруг напротив большого продуктового магазина мотор "Пежо" начал чихать и заглох. Машина дернулась и встала как вкопанная. Спина Гурова покрылась липкой испариной. Он выругался сквозь зубы и принялся возиться с зажиганием.

– Что за херня, Гуров? – с угрозой спросил Трегубов.

– Откуда я знаю! – зло сказал Гуров, поворачивая ключ в замке зажигания и выжимая педаль. – Машина есть машина. Сейчас заведется.

Мотор принялся чихать и хрипеть, а потом опять заглох.

– Гуров, я тебя предупреждаю! – прорычал за его спиной Трегубов.

– Сейчас! Сейчас все будет нормально! – точно в полусне произнес Гуров.

Он опять попытался запустить мотор, и в этот момент, обогнув их, к тротуару подъехал зеленый джип с холодильником в багажном отделении. Он остановился метрах в десяти, и водитель – все тот же парень в голубых джинсах и пиджаке на голое тело – выскочил из кабины и, не захлопнув дверцы, вприпрыжку побежал в магазин. У Гурова стало темно в глазах.