Алексей Макеев: Особо важное дело

– Мы не знали, а вот четвертый, который с нами был, знал. Тот самый Борька Коровин из охраны Полосатова. Он эту Немову до этого несколько раз видел. Я же говорю, Полосатову все было про Журавлева известно. Одно время они друг от друга ничего и не скрывали, как я понял. Это уж когда черная кошка между них пробежала… Ну так вот, короче, поехали мы за ней и оказались на улице Расплетина. Дом там солидный был, с охраной, но я не стал манежиться – сразу к этой мадам пристроился, будто я свой. Охранник лох попался, пропустил без слова. И мадам ни хрена не догадалась. Я ее на четвертом выпустил, сам на пятом сошел и наблюдать стал, куда она пойдет. Было у нас подозрение, что информация уже при ней и она постарается ее куда-то скинуть. И вот она зашла в квартиру к одному мужику…

– Подождите, – попросил Гуров. – Я хочу показать вам одного человека.

Он ввел в кабинет Бурдашова, который оглядывался по сторонам с большим любопытством, но каких-то особенно сильных чувств не проявлял. С Немовой он даже не поздоровался, видимо, они уже разговаривали, встретившись в коридоре.

Зато Голтеев, едва увидев журналиста, уверенно показал на него.

– Вот! Как раз к этому мужику она и зашла, – сказал он. – И вместе с ним вышла. Я с лестницы наблюдал. Едва они в лифт подались, я своим ребятам по мобильнику дал сигнал. Короче, двое – Борька Коровин и Щипко – поехали за этим человеком, а Прохоров двинул за мадам. До этого-то они маленько ее авто обшмонали, но ничего там, естественно, не нашли. А я… А я остался. Занялся квартирой вот этого товарища.

– Это вы рылись в моих вещах? – зловеще осведомился Бурдашов. – Интересно, что вы ожидали там найти?

Голтеев посмотрел на него невозмутимым взглядом.

– Честно говоря, ничего, – сказал он. – Я не допускал, что вы вот так просто бросите компакт с такой информацией и разбежитесь. Просто проверил квартиру – для проформы. Клянусь, ничего из вещей я не трогал!

– И что же было дальше? – спросил Бенедиктов.

– Ну что дальше? – задумчиво сказал Голтеев. – Я закончил и поскорее ушел с места преступления. Ведь в любую минуту мог вернуться или просто забить тревогу хозяин. У нас не было намерения лишать его жизни. Но Коровин и Щипко основательно обыскали его самого и его машину. Надеюсь, вы не сильно пострадали?

– Достаточно, – буркнул журналист. – Так что такое вы искали, любезный? Компромат на мэра Воеводска?

Голтеев посмотрел на него печальным взглядом.

– Теперь-то я понимаю, что искали мы вчерашний день, – сказал он. – Кто не успел, тот опоздал, как говорится. Но, если хотите, именно компромат. Именно на мэра. Но, похоже, он оказался мифом. Когда мадам вывела нашего Прохорова на Журавлева, он был уже мертв и кругом суетилась милиция. Мы его не убивали, матерью клянусь! Мы сами все головы изломали, что произошло. А тут Полосатов рвет и мечет – подавай ему диск! У кого хочешь крыша поедет. Вот мы и наделали глупостей. Во-первых, Немову сначала упустили, во-вторых, при похищении маленько засветились, в-третьих, к этому Гольдину как дураки сунулись. А все Полосатов – давай-давай! Привык работать на авралах. Он же, я слышал, раньше главным инженером на каком-то заводишке работал… Вот и мы – вместо того, чтобы план операции разработать, как положено, компакт искали. А искать надо было того, кто Журавлева грохнул. Ну а Полосатову бесполезно было советовать. Он ведь четко знал – если Журавлев умер, значит, компромат в ход пойдет. Так ему покойный дружок пообещал. Вот он и задергался, а мы вместе с ним…

– Одно слово – паны дерутся, у холопов чубы трещат, – подытожил Гуров. – Ну что ж, пожалуй, мы со Стасом пойдем, Вадим Кириллович? А то дела… Генерал ищет. Полагаю, Иван Никифорович сделал свой выбор и не затеет отказываться от показаний…

– Не вижу, зачем бы ему отказываться от показаний, – сухо заметил Бенедиктов и добавил: – Если мне понадобится ваша помощь, Лев Иванович, я знаю, где вас найти…

Уже закрывая дверь кабинета с другой стороны, Крячко с дурашливой почтительностью заметил:

– Строг! Ох, как строг! Пожалуй, наш Кириллыч и на пенсию теперь передумает выходить. Понравилось ему опасных преступников ловить. И в самом деле, вести дело о краже ящика масла из подсобки – это одно, а похищение женщин на политической, можно сказать, почве – совсем другое. Кто хочешь возгордится.

Он оборвал свою болтовню, потому что затрещал звонок гуровского мобильника. Предостерегающе подняв палец, тот достал трубку и приложил к уху. Послушав немного, он сказал: «Есть!» – и сунул телефон в карман. На вопросительный взгляд Крячко ответил: