Он понял по поведению Людмилы, что ее отношения с Николаевым явно переходили за грань чисто служебных. По безвременно ушедшему работодателю так не плачут. Следовательно, Николаев для нее был не только работодателем, и Людмила могла знать больше, чем простая сотрудница фирмы.
– Ну а как вы сами думаете, – голос Людмилы неожиданно окреп и показал таящиеся в нем злые истеричные ноты, – если один все время работает, а другой вовсе не появляется на работе, а прибыль делят поровну, то это будет нравиться тому, кто работает?
– Вы же сами сказали, что Парамонов болен, – напомнил Гуров, понимая, что преступление вполне может иметь экономическую подоплеку. Один компаньон хотел отстранить второго от дел, но второй опередил и устранил своего бывшего друга раз и навсегда. А лучшего алиби, чем больничная койка, придумать трудно. В конце концов, Парамонову вовсе не обязательно было самому бегать по кустам с автоматом. Ему достаточно иметь деньги и желание. Деньги у него явно были, а вот как с желанием – это и предстоит выяснить.
– Но эти дела, насколько я понимаю, касались только двух компаньонов, – мягко заметил Гуров.
– В общем, да, конечно.
Людмила успокоилась так же неожиданно, как и взволновалась. Похоже, она даже попеняла себе, что не сдержалась.
– Кофе хотите? – спросила она, пряча глаза.
– Не пью на работе, – сухо ответил Гуров. – Ну а какие настроения бродят среди сотрудников?
– Все, как обычно, – ответила Людмила. – Работают люди.
– Это понятно. Если бы не работали, то ничего бы и не было. Что народ говорит по поводу убийства Николаева? Ведь наверняка какие-то версии есть?
Людмила облизнула губы и зачем-то оглянулась на дверь кабинета, хотя та была закрыта.
– Говорят, что Парамонову это очень выгодно, – выпалила она.
– Так они часто ругались? – быстро спросил Гуров.
– Ни разу такого не видела и не слышала, – твердо заявила Людмила. – Я имею в виду, что не слышала ни от кого. Кабинет Анатолия Васильевича находится не здесь, а во втором офисе, где склады, на «Москве-Товарной-Ярославской». Есть там такая улица Красная Сосна…
Людмила вопросительно взглянула на Гурова, и тот кивнул.
– Ну вот, – продолжила Людмила. – Сюда Анатолий приезжал нечасто. Раза два-три в месяц, да еще на основные праздники – Новый год, Восьмое марта, ну и тому подобное. Я имею в виду, он нечасто приезжал, когда был здоров. А потом, конечно же, и вообще перестал появляться. Лариска, то есть Лариса Петровна, его жена, была пару раз, но они о чем-то переговорили с Сергеем Сергеевичем, и она уехала. Все было спокойно, без эксцессов.
– Были разговоры о разделе фирмы или о дополнительном акционировании? – уточнил Гуров.
– Нет, а зачем? Все так хорошо… было, – Людмила снова зашмыгала носом и стала терзать платочек.
Гуров вздохнул. Если судить по простоватому лицу секретарши, она не хитрила. Трения между компаньонами в фирме если и были, то не носили такого откровенного характера, чтобы о них судачили по углам кабинетов и в курилках.
В девяноста случаях из ста заказное убийство одного из компаньонов финансируется другим компаньоном. В случае с Николаевым версия экономических разборок внутри «Интернешнл фуд корпорейшн» была первой на очереди. Пока. И хотя ничто еще ее не подтвердило, были только неясные намеки, сообщенные необъективной секретаршей, Гуров не собирался отказываться от версии конфликта между компаньонами.
Будущее должно было показать жизнеспособность этой версии.
– В какой больнице лежит Парамонов?
– В госпитале ГУВД, в хирургическом отделении. Кажется, на восьмом этаже, а номер палаты я не помню. Но можно же позвонить и спросить. Это на улице Народного Ополчения.
Гуров кивнул. Людмила подумала, что на этом разговор и закончится. Она даже улыбнулась, явно собираясь проговорить радостное «до свидания», но Гуров покачал головой.
– Вам скучно со мною, Люда?
– Не-ет. – Людмила удивленно взглянула на Гурова. – А почему вы спросили?
– Мне показалось, мое общество начало вас напрягать. Но если все нормально, то придется вам еще немного потерпеть, Людмила.
– Ну что же поделаешь!
Девушка постаралась изобразить на лице искренний интерес к разговору, но получилось у нее это плохо. Было заметно, что Людмиле разговор неприятен и чем-то ее пугает. Гуров пока не понял, чем именно, и оставил себе эту загадку на сладкое. Пока же нужно было выяснить основное.
– А теперь, Люда, – сыщик подался вперед и наклонился ближе к секретарше, – теперь напрягитесь и постарайтесь вспомнить что-нибудь необычное, что, возможно, произошло с вашим шефом в последние дни.
Читать дальше