Николай Леонов - Мы с тобой одной крови

В этот момент позвонил Бардин, сказал, что он давно дома, ждет гостя, видимо, сказал еще нечто, после чего Алла схватила депутата за руки, и они удалились так же быстро и неожиданно, как и пришли.

Гуров пробыл у Ирины еще с полчаса и откланялся.

– Звони, – сказала женщина, провожая Гурова до дверей с таким выражением, словно он действительно лишь помог дотащить тяжелые сумки да выпил чашку кофе.

– Обязательно. – Гуров поцеловал ей руку и вышел. Такие взаимоотношения сыщика вполне устраивали.

На следующий день Крячко в кабинете не появился, сказал по телефону, что выполняет задание и, возможно, в этом году закончит. Только Гуров собрался отпереть сейф, извлечь на свет божий очередное дело, как полковника вызвали к Бардину.

– Здравствуйте, присаживайтесь, – ответил генерал-лейтенант на приветствие полковника и кивнул на кресло. – Начнем с того, Лев Иванович, что я прошу вас не распространяться о том, что вы встречали Иону Доронина в моем доме.

Гуров кивнул и продолжал молча изучать ковер.

– Отношения в верхах непростые, не хочу лишних сплетен... – Зазвонил один из телефонов, стоявший на приставном столике. Бардин приподнял и опустил трубку. – Что вам известно об убийстве, – он вздохнул, – депутата Сивкова, которое произошло четвертого июня?

– Кроме того, что человек был убит у собственного подъезда, больше ничего. “Соседи” – так, Николай Ильич, мы называли КГБ и продолжаем называть, как бы эту организацию ни переименовывали, – материалы забрали.

– И только? Больше ничего? – иронически спросил Бардин и развел руками. – Ведь вы старший опер по особо важным делам. – Лицо его посерьезнело. – И что вы предлагаете?

– Да ничего. – Гуров тоже развел руками. – Слава богу, забота не наша, а прокуратуры. Насколько мне известен человек, которого я попросил разобраться, следователю не позавидуешь.

– Дерьмо, кругом дерьмо! – Бардин вышел из-за стола, прошелся по кабинету. Гуров отметил, что штатский костюм на заместителе министра сидит отлично. – И что вы думаете по этому поводу?

– Николай Ильич, я занимаюсь другим делом. Оно продвигается с большим трудом, если вы будете меня отвлекать, то забуксует окончательно.

– Да сказать свое мнение вы можете?

– Николай Ильич, опер даже с годовым стажем знает, что, если след не обнаружен сразу, он может быть не найден никогда. Делом занимаются прокуратура города и контрразведка, а не сопливый опер. Мне оперативные материалы не показывают, я не знаю, у кого они в производстве. Возможно, у людей для этого есть серьезные основания. Я обратился к заместителю прокурора, следователь находится в его подчинении, а контрразведчики прокуратуре сегодня не указ. Возможно, я совершил недоброе дело. Господин начальник, поверьте моему ментовскому чутью, давайте оставим это дело людям, которые им занимаются, не будем мешать.

Гуров, мягко выражаясь, лукавил. По сути он говорил правду, когда Федул Иванович буркнул ему по телефону, чтобы мент решал свои проблемы и на следующий день, то есть сегодня, позвонил, сыщик все понял и с прокурорским чином согласился. Но сегодня с утра зампрокурора не было на месте. Гуров звонил регулярно, все без толку. Когда заместитель министра начал тот же разговор, стало ясно, что Бардину сообщили о запросе полковника и попросили унять не в меру любопытного мента.

Ситуация была проста и обыденна – прокуратура и контрразведка уперлись в тупик и признавать это перед ментами не хотели. Но Драчу стало ясно: что-то у Гурова имеется, прокурорский хотел это выяснить лично, потому и приглашал полковника к себе в кабинет.

– Пусть каждый занимается своим делом, – повторил Гуров.

– Вам виднее, Лев Иванович. – Замминистра вернулся за стол, без нужды переложил бумаги с места на место. – Вам нечего мне сообщить?

– Пока нет, господин генерал-лейтенант. – Гуров встал. – Разрешите идти?

– Да-да, конечно. – Бардин сделал вид, что разыскивает на столе какой-то документ.

– Домашним поклон, – Гуров быстро вышел.

Полковник контрразведки Еланчук сидел в кабинете своего начальника, генерала Барсука Степана Акимовича, и ждал, когда начальник закончит телефонный разговор, состоящий из междометий и невнятного хмыканья. “Если его абонент разговаривает таким же манером, то как они друг друга понимают?” – подумал Еланчук.

В свое время генерал увольнял Еланчука, недавно якобы способствовал возвращению полковника в ряды доблестных чекистов. Еланчук разбирался в людях – работа такая, знал генерала много лет и не понимал совершенно. Неумен, необразован – это факт, хитер, обладает прекрасной интуицией, но это же не объясняет, каким образом человек при любых властях, перестройках, перетряхиваниях, чистках и реконструкциях остается в кресле. Все руководство сменилось, уволили классных специалистов, трижды переформировали, меняли название и направление работы, а генерал Барсук сидит и продолжает руководить. Еланчуку еще сорок пять не исполнилось, и он уже в “стариках” ходит, а генералу за шестьдесят, нынешние начальники ему в сыновья годятся. Новые в работе не смыслят, но люди сплошь образованные, неглупые. Что же, они не видят, с кем имеют дело?