Николай Леонов: Волчий билет

— Маша, тебе отлично известно, что лучшее средство от головной боли — гильотина. — Станислав тронул с места, спросил: — В доме спиртное имеется или остановиться у палатки?

— Лучше остановиться, имею вино, которое переводить на ментов — все равно что заправлять машину “Шанелью”. Но в палатке, Станислав, тебе дадут такое...

— Обижаете поклонников! — перебил Станислав. — Народ знает своих героев. Я заезжаю в палатку, как вы, мадам, входите в театр! — Он припарковался.

Из палатки мгновенно выскочил человек нерусской национальности, склонился к окошку водителя:

— Здравствуйте. Такой гость — большая радость для хозяина, — сказал он и зыркнул в сторону Марии.

— Парень, отрави их к чертовой матери! — сказала Мария. — Только не до смерти.

— Как можно, красавица? — Глаза у торговца стали еще больше и темнее. — Для гостей всегда имею натуральный продукт.

— Тогда бутылку “Смирновской”, — сказал Станислав.

— Момент. — Хозяин исчез.

— Слова выучил. Чем же он простых людей поит?

— Он сам не делает, ему привозят. Но ящик нормальной водки у него всегда в загашнике. Над Ахметом смеяться — все равно что дергать мартышку за хвост. Она без хвоста по деревьям лазить не сможет, — философствовал Станислав. — Если он самопал не возьмет, его либо сожгут, либо вежливо из столицы выселят. Поставь русского, будет то же самое.

— Хуже, — заметил Гуров. — Русский еще воды добавит.

— На кой черт, спрашивается, нужны вы, с золотыми погонами, вооруженные до зубов? — возмутилась Мария.

— Чтобы пить нормальную водку, — быстро ответил Станислав.

Подбежал Ахмет, передал Станиславу большой сверток, быстро заговорил:

— Не обижай, начальник! Я знаю, с кого сколько полагается...

— Заткнись! — Станислав протянул хозяину сто рублей. — Я дома посчитаю, как довезу. Будешь спорить, я твою черную задницу надеру. Обещаю.

— Знаю, знаю! Зачем так? — Ахмет пробежал несколько шагов за машиной.

Дома Мария отправилась в ванную, оперативники занялись столом. Станислав, обладая феноменальной памятью, подсчитал стоимость пакета, который ему вручил Ахмет, решительно сказал:

— Это последний раз. Дорого, а я у него копейки не беру, завтра надо завезти долг.

— Ему, думаю, “крыша” нужна, возможно, с соплеменниками перессорился или его менты из отделения прихватили, — сказал Гуров.

— Беспредел. Москва большая, всем поможем. Я переключаюсь на универсам, — ответил Станислав.

— Черствый ты человек, Стас.

— Мягкости у тебя займу.

— Если у него занять, голый кремень останется, — входя на кухню, сказала Мария. — Ну, выкладывайте, бедолаги, чем могу помочь?

Гуров коротко, не называя имен, изложил историю.

— Никому не говорю, Маша, — закончил Гуров, — но от этой истории плохо пахнет.

— А ребята — дети олимпийских богов? — спросила Мария. — Безусловно. Иначе делом занимался бы участковый. Ищите наркотик. Утром езжайте в морг, возьмите кровь, сдайте втихую на анализ независимому эксперту. Иначе вы получите заключение, что в крови у него ничего, кроме божьего наследия, не обнаружено. Да сами вы все лучше меня знаете.

— Если не наркотик? — спросил Гуров.

— Тебе и карты в руки, ты сыщик. В сто раз хуже тебя разбираюсь, но чувствую женщину. У мужика рука грубее и точнее, здесь слишком много “если”. Проверьте на всякий случай несчастную любовь. Беременность, невозможность брака. Я лично в такой вариант не верю. Как я понимаю, парень — “сынок”? Значит, на учете в психушнике не состоит. Проверяйте через друзей, лучше меня знаете, ваш хлеб. У меня есть интересная мысль, я ее пока придержу. Выдохнетесь, поговорим.

К столу даже не подошли, никто грамма не выпил.

Утром Станислав поехал в морг, а Гуров остался в кабинете. Котов и Нестеренко отправились в университет. Хотя занятия еще не начались, но оперативники рассчитывали найти кого-нибудь из преподавателей.

Гуров смотрел в окно, пытался заставить себя не думать о происшедшем, хотя бы до получения результатов экспертизы. Он боялся создать версию и попасть под ее влияние. Такое случалось, когда опер, уверовав в свое чутье, строил мостик, а потом не желал с него слезать, неумышленно подгоняя условия задачи к заготовленному ответу.

Можно сколько угодно заставлять себя о чем-то не думать, но мысли, хотя и наши, не очень нас же и слушаются.

Вопросы “кто?” и “кому выгодно?” сыщик убрал легко, а вот “каким образом?” — зудело в голове, словно назойливая муха.