Алексей Макеев: Убийство с аншлагом

– Чем могу служить? – Он отложил в сторону какие-то бумаги.

Гуров, ничего не отвечая, прошел к столу и, развернув свое удостоверение, показал его хозяину кабинета.

– А-а, понятно. Вы по поводу вчерашнего убийства нашего артиста? Но вчера у нас уже были ваши коллеги… – Режиссер развел руками.

– Дело серьезное, поэтому я думаю, вам еще не раз придется встречаться с нами и отвечать на вопросы.

– Ну что же, готов ответить на все ваши вопросы. Прошу. – Режиссер показал на широкое кресло, стоящее напротив. – Чай, кофе?

– Нет, благодарю, – отказался Гуров.

Режиссер откинулся на спинку кресла, всем своим видом показывая, что готов к допросу. При близком рассмотрении Гуров смог сделать некоторые выводы в отношении собеседника. Ну, во-первых, темные круги под глазами и нездоровый цвет лица говорили о том, что Григорович не прочь был пропустить рюмку-другую. Во-вторых, он не мог долгое время смотреть в глаза сыщику, постоянно отворачиваясь то к окну, то к шкафу, который стоял слева. А это уже говорило о том, что за ним были какие-нибудь грешки: может, он был не в ладах с налоговыми декларациями. Честные люди, как правило, смотрят в глаза собеседнику.

– Давайте начнем с самого начала, – Гуров отбросил ненужные мысли.

Ему сейчас надо было составить картину произошедшего вчера, чтобы знать, от чего отталкиваться, ведь он даже фамилию убитого не знал. По-хорошему надо было сначала забрать документы из Пятницкого РОВД, изучить их, а уж потом отправляться в театр; но по своему долгому опыту Гуров знал, что в таких делах лучше не терять времени. Если преступление не раскрывается по горячим следам, то оно, как это часто бывает, переходит в разряд «глухарей». К тому же люди склонны быстро забывать то, что с ними произошло, – имеется в виду что-то плохое. И, как правило, в первую очередь теряются всякие мелочи, так необходимые сыщику. Поэтому Гуров и отправился сразу сюда. И так уже прошла целая ночь с момента убийства.

– На вчерашний день у нас была назначена премьера спектакля по пьесе известного американского драматурга Гарольда Шелдона. Пьеса называется «Тройка».

Далее режиссер поведал сыщику, что все происходило как обычно. А в конце первого акта, когда на сцене были Полянский и Билиербах и играли главную сцену в первом акте, раздался выстрел. После этого Полянский упал замертво с кровавым пятном в левой части груди. А после этого началось что-то невообразимое. Зрители, сбивая друг друга, понеслись к выходу. Дальше приехала полиция, и после обыска в гримерке убитого была найдена винтовка, после чего полицейские удалились. Таков был рассказ режиссера, из которого Гуров смог сделать только один вывод: Григорович сам не понимает, как такое могло произойти в его театре и кому это было нужно. Его прежде всего интересовало, кто мог стрелять в Полянского. О найденном у него оружии он рассказал как бы вскользь, не придавая этому должного значения, как будто бы это было какое-то недоразумение.

– Скажите, как давно у вас работает… вернее, работал этот Полянский? – задал первый вопрос Гуров, когда режиссер закончил свой рассказ.

– Три года, – сразу ответил Григорович. – Если вам нужна точная дата, я могу поднять документы.

– Этого пока не требуется. Скажите, сколько человек у вас в труппе?

– Актеров или вы имеете в виду весь коллектив? – вопросом на вопрос ответил режиссер.

– Всех.

– Вы знаете, коллектив у нас небольшой. Все-таки мы, как говорится, работаем сами на себя, и поэтому держать лишних людей нет ни желания, ни возможности. На сегодняшний день у нас в театре работают двадцать три человека.

Гуров не зря задал этот вопрос. Сейчас его больше всего интересовало, насколько может затянуться опрос свидетелей. Прикинул, что на каждого человека он потратит как минимум десять минут, и получается приличная цифра в часах. Можно было с уверенностью предположить, что он может здесь задержаться до самого вечера. А ведь еще надо будет забрать Стаса из РОВД…

– Скажите, а вчера все двадцать три человека были в театре? Или, может, кто-то отсутствовал? – Лев надеялся услышать положительный ответ на свой второй вопрос – и не ошибся.

– Нет, что вы! У нас не все работают на полную ставку, поэтому вчера были только те, кто непосредственно участвовал в премьере. Это актеры – десять человек, – режиссер стал загибать пальцы, – осветитель, механик, Эльза Эммануиловна – гардеробщица, ну и я, естественно. Хотя нет, постойте. Перед самым началом я видел здесь Дениса Котова – это наш художник-постановщик. Я еще подумал тогда, почему он здесь – ведь он отпрашивался, сказав, что приболел.