Эд Макбейн - Толкач

Стоя сейчас в голубятне на крыше, он понимал, насколько опасен был бы арест Болто. Он все еще нервничал из-за того, что Бернс дал возможность подслушать их разговор, хотя и заверял, будто никто их не слышит. Такая отчаянная смелость – ведь речь-то о родном его сыне! – означает, что у Бернса на руках козыри. Какие?

Дьявол, как сифонит на крыше! Он порадовался, что покрыл проволочную сетку голубятни рубероидом. Голуби, конечно, выносливы, вон они всю зиму гуляют в Гровер-парке, но все равно не хотелось, чтобы какая-нибудь из птиц околела. По-настоящему его беспокоила только маленькая трубастая голубка, выглядела она действительно неважно. Она уже несколько дней не ела, и по ее глазам было видно, что ей нездоровится. Надо за ней понаблюдать, а может, и покормить из пипетки, решил он. Зато остальные птицы чувствовали себя превосходно. У него было несколько турманов, и ему никогда не надоедало наблюдать за этими красивыми птицами с грациозными хохолками. А вертун, кувыркавшийся в воздухе, а дутыши! Что за козырь, черт возьми, у Бернса?

И как детективы сели на хвост Болто?

Может, девчонка заговорила? Перед смертью? Нет, невозможно. Если бы она заговорила, полиция сразу же сцапала бы его. Зачем им терять время и следить за Болто? Тогда как? Может, кто-нибудь видел, как она говорила с Болто в день смерти Аннабелля? Это возможно.

Почему все так запуталось?

Первоначальный план был очень прост, но, похоже, выполнить его не удастся. Может, снова позвонить Бернсу предупредить его, чтобы никто не подслушивал на этот раз, и выложить все карты на стол? Но кто мог видеть девчонку с Болто? И где? В комнате, которую Мария сняла у той женщины? Кстати, как ее зовут? Долорес? Что она о ней говорила? Да, Долорес. Знала ли Долорес о разговоре Болто с Марией? И могла ли она узнать Болто, если видела его раньше, не зная, конечно, имени, но... нет. Нет, просто полиция держит под наблюдением всех известных толкачей. Но Болто неизвестный толкач.

Болто мелкая шпана, которому посчастливилось получить ценную информацию и который передал ее в руки того, кто может ею воспользоваться, – то есть в мои.

На Болто нет досье в полиции, Болто никогда не был толкачом, Болто встрял в это дело только ради обещанного быстрого заработка, ведь его даже не знают в этой округе, во всяком случае под именем Болто. Но если на него нет досье, если его не знают как Болто, если он не известен как толкач, то как на него вышли полицейские?

Старуха. Долорес.

Нет, не она, кто-то наверное, увидел, как они говорили с Марией, услышал, как она обещала соврать, заметил, как он передал ей двадцать пять долларов. Кто-то, наверное...

Что рассказала Мария этой Долорес?

Боже мой, почему я должен волноваться о Болто? Что рассказала Мария старухе? Упоминала ли она мое имя? Могла ли она, к примеру, сказать: «Мой друг хочет переспать со мной, мне нужна комната»? А потом назвать этого друга?

Что знает Долорес?

Он посмотрел еще раз на трубастую голубку, вышел из голубятни, запер дверь и спустился на улицу. Он шел, чуть подпрыгивая, направляясь прямиком к дому, в котором они были в ту ночь с Марией. Подойдя к дому и оглядевшись, он порадовался, что сейчас зима и людей на улице немного, а у подъезда – и вообще никого.

Внизу он нашел почтовый ящик с именем Долорес Фауред. Квартира была на втором этаже. Он быстро миновал коридор. Неприятные воспоминания его не беспокоили. Что произошло с Марией Эрнандес, то произошло, а к убийствам привыкаешь.

Он нашел нужную квартиру и постучал в дверь.

– Quien es? [19] – раздался голос.

– Un amigo [20], – ответил он и стал ждать.

Он услышал шаги, и дверь открылась.

Перед ним стояла худая и хрупкая женщина, хрупкая старая ведьма, которую он, при желании, легко мог поднять и переломить пополам. Неожиданно он понял со всей ясностью, что назад теперь пути нет. А что, если старуха ничего не знает, и Мария ей ничего не говорила, что тогда? Как он может расспросить ее, не выдав себя?

– Кто вы? – спросила женщина.

– Можно войти?

– Что вам надо?

Было ясно, что она не впустит его в дом, пока он не представится. Если упомянуть Марию Эрнандес, может, он и получит какую-нибудь информацию. Но, с другой стороны, это как раз и опасно, недаром же все так усложнилось...

– Я из полиции, – солгал он. – Мне надо задать вам несколько вопросов.

– Входите, входите, – сказала Долорес. – Когда же кончатся ваши вопросы?

Он вошел в квартиру, грязную и зловонную. Старая ведьма была обыкновенной сводней, решил он.