– Король умер! – провозгласила старуха. – Да здравствует король!
– Не хотите ли пройти вместе с нами, мэм? – спросил Карелла.
– Он хорошо ездит, этот мальчик, – сказала старуха. – Умеет держаться на сиденье.
– Вы говорите о мальчике на велосипеде? – спросил Хейз.
– Моя мать порой говорит невпопад, – сказал Лассер откуда-то из мрака, окружавшего полосу света, падающего из открытой двери. – Входите, пожалуйста. Мама, ты будешь с нами?
– Обрученные богом не должны разъединяться, – процитировала старуха.
– Миссис Лассер, – позвал ее Карелла, шагнув в сторону, чтобы дать ей пройти. Старуха бросила на Кареллу взгляд, в котором ненависть сочеталась с обещанием любовных утех. Она прошла мимо него в дом, и он последовал за ней, услыхав, как позади захлопнулась дверь и как переговаривались Хейз с Лассером, пока они все вместе шли в глубь дома. Дом этот был домом из «Больших надежд» Диккенса, перенесенный в «Грозовой перевал» Эмилии Бронте. Правда, с потолка и со стен здесь не свисала паутина, но в нем точно так же жили предчувствие чего-то дурного, тьма, которая, казалось, навсегда въелась в деревянные балки и штукатурку, и уверенность в том, что доктор Франкенштейн (творение Мэри Шелли) трудится на чердаке, создавая очередное чудовище. На мгновение Карелле показалось, что он очутился среди действующих лиц из фильма ужасов, а потому он умышленно остановился и подождал, пока Хейз не поравняется с ним. Он сделал это вовсе не потому, что ему стало страшно, хотя дом этот и вправду внушал страх, – не он ли сам сказал юному Мики Райану, что привидений не существует? – а просто, чтобы лишний раз убедить себя, что очутился здесь, в этом мрачном доме, только по необходимости: предстояло расследовать убийство, совершенное далеко отсюда, в пределах 87-го участка, где жизнь была нормальной и обычной, впрочем, равно как и смерть.
– Я зажгу свет, – сказал Лассер и, подойдя к торшеру, стоявшему возле огромной, пышно украшенной тахты, включил его, да так и остался неуклюже стоять рядом с тахтой и собственной матерью.
Миссис Лассер, обхватив руками свою талию, застыла с улыбкой на губах, словно красавица на ежегодном балу одного из южных штатов в ожидании, когда ее пригласят на котильон.
– Прошу садиться, – сказал Лассер, и Карелла, оглянувшись и не найдя стула, сел на тахту, а Хейз поместился на стуле с прямой спинкой, который притащил от складного стола у стены.
Миссис Лассер, улыбаясь и все еще не потеряв надежды быть приглашенной на танец, прислонилась к стене, а сам Лассер устроился на тахте рядом с Кареллой.
– Вы можете рассказать нам, что произошло? – спросил Лассер.
– Его зарубили топором, – ответил Карелла.
– Топором?
– Да.
– Где?
– В подвале дома, в котором он работал.
– Почему? – спросил Лассер.
– Потому, что кончается на "у", – вмешалась миссис Лассер.
– Мама, помолчи, пожалуйста, – сказал Лассер. Произнося эти слова, он не повернулся к ней. И не поднял на нее глаз. По-видимому, он произносил эти слова уже тысячи раз, машинально, не глядя на нее, не обращаясь к ней, не интересуясь даже, слышит она их или нет. Не сводя взгляда с Кареллы, он спросил: – У вас есть какое-нибудь представление о том, кто мог это совершить?
– Нет, – ответил Карелла. – Пока, во всяком случае.
– Понятно.
– Если вы не возражаете, мистер Лассер, нам хотелось бы, чтобы вы проехали вместе с нами в морг и опознали вашего отца. Затем нам хотелось бы узнать от вас, не было ли у вашего отца... – Я не могу оставить мать одну, – сказал Лассер.
– Мы могли бы сделать так, чтобы с ней остался патрульный.
– Боюсь, это не совсем удобно.
– Я не понимаю, сэр.
– Мы, либо отец, либо я, все время находились в доме при ней, – объяснил Лассер. – А поскольку отец умер, то эта обязанность целиком ложится на меня.
– Тем не менее я не понимаю вас, сэр, – сказал Карелла. – Ведь когда ваш отец был жив, он уезжал на работу в город, так?
– Совершенно верно, – подтвердил Лассер.
– А вы не работаете, мистер Лассер?
– Я работаю дома, – ответил Лассер.
– И что же вы делаете?
– Я иллюстрирую детские книжки.
– Понятно. Значит, вы имели возможность оставаться дома, когда ваш отец уезжал, верно?
– Совершенно верно.
– А когда он был здесь, уехать могли вы, так?
– Да, в общем, именно так.
– Я вот что имею в виду: если вам нужно было отвезти книгу, или присутствовать на совещании в редакции, или, наконец, с кем-то встретиться – это вы подразумеваете под словом «в общем»?
Читать дальше