Эд Макбейн - Топор

– А почему он валяется на полу?

– Наверно, я его там бросил, – отозвался Айверсон.

– Врет, – сказал Уитсон. – Когда он замахнулся на меня топором, я его ударил, и он уронил топор. Вот почему топор и лежит на полу.

– А чем вы его ударили?

– Я схватил кочергу и его ударил.

– Из-за чего?

– Я же только что вам сказал. Он полез на меня с топором.

– Почему?

– Потому, что он подонок, – сказал Уитсон. – Вот почему. Айверсон встал и сделал шаг в сторону Уитсона.

– Сесть! – крикнул Карелла, метнувшись между ними. – Что он хочет этим сказать, Айверсон?

– Не знаю, что он хочет сказать. Он ведь ненормальный.

– Предложил мне двадцать пять центов, – возмущался Уитсон. – Я сказал ему, что он может делать со своими двадцатью пятью центами. Двадцать пять центов!

– О чем ты говоришь, Уитсон? – спросил Хейз и вдруг сообразил, что до сих пор держит в руках топор. Он прислонил его к бункеру с углем, как раз в ту минуту, когда Уитсон снова повернулся к Айверсону.

– Подожди, черт побери! – заорал Хейз, и Уитсон остановился как вкопанный. – О каких двадцати пяти центах ты говоришь?

– Он предложил мне двадцать пять центов за то, чтобы я колол дрова. Я сказал ему, пусть он засунет...

– Давайте разберемся, – предложил Карелла. – Вы хотели, чтобы он колол дрова для вас, так, что ли, Айверсон? Айверсон молча кивнул.

– И предложили ему двадцать пять центов?

– Двадцать пять в час, – ответил Айверсон. – Столько, сколько я платил ему и прежде.

– Да, поэтому я и перестал работать на тебя, дешевка. Поэтому я и начал работать на мистера Лассера.

– Но ты раньше работал на мистера Айверсона, правильно? – спросил Хейз.

– В прошлом году я работал здесь. Но он платил мне всего двадцать пять центов в час, а мистер Лассер предложил пятьдесят, поэтому я и перешел к нему. Я не дурак.

– Это верно, Айверсон?

– Здесь у него было больше работы, – ответил Айверсон. – Я платил ему меньше, но работал он дольше.

– Пока мистер Лассер не переманил к себе твоих жильцов, – добавил Уитсон.

– О чем ты говоришь? – спросил Хейз.

– Все жильцы этого дома начали ходить за дровами к мистеру Лассеру.

Теперь они во все глаза смотрели на Айверсона: огромный, с неуклюже болтающимися руками, он стоял, кусая губы, и настороженно оглядывался по сторонам, как животное, попавшее в беду.

– Это правда, мистер Айверсон? – спросил Карелла.

Айверсон ничего не ответил.

– Мистер Айверсон, я хочу знать, правда ли это? – повторил Карелла.

– Да, правда, – отозвался Айверсон.

– Что все ваши жильцы стали ходить за дровами к мистеру Лассеру?

– Да, да, – согласился Айверсон. – Но это не значит...

И умолк. В подвале наступила тишина.

– Что это не значит, мистер Айверсон?

– Ничего.

– Вы хотели что-то сказать, мистер Айверсон?

– Я сказал все, что хотел сказать.

– Ваши жильцы стали ходить к мистеру Лассеру, верно?

– Да, сказал я вам! Что вам от меня нужно? У меня из головы идет кровь, он ударил меня по голове, а вы донимаете меня вопросами.

– И как вы на это реагировали? – спросил Карелла.

– На что?

– На то, что жильцы перестали к вам обращаться?

– Я... Послушайте, я... Я не имею к этому никакого отношения.

– К чему?

– Я злился, да, но...

И снова Айверсон умолк. Он смотрел на Кареллу и Хейза, которые, в свою очередь, не сводили с него спокойного и серьезного взгляда. И вдруг по какой-то причине, возможно, потому, что почувствовал, что не в силах больше объясняться, а может, ощутил, что попал в западню, которая захлопнулась за ним, но вдруг выражение лица его изменилось: решение было принято, сомневаться не приходилось – он нагнулся и, не говоря ни слова, схватил топор, который Хейз оставил прислоненным к стенке бункера. Он схватил его легко, без малейшего усилия и так быстро, что у Кареллы едва хватило времени увернуться, когда Айверсон, как битой, взмахнул топором, нацелившись Карелле в голову.

– Ложись! – скомандовал Хейз, и не успел Карелла очутиться на полу, тут же перекатываясь на левый бок, чтобы вытащить из кобуры на поясе револьвер, как прогремели один за другим выстрелы Хейза. Он услышал, как кто-то застонал от боли, и увидел, что Айверсон стоит над ним – огромное пятно крови расползалось по его голубому комбинезону – с занесенным над головой топором – вероятно, именно так он занес топор в ту пятницу днем, когда лезвие его вонзилось в череп Джорджа Лассера. Карелла понял, что времени вытащить револьвер у него нет, как нет и возможности отползти или отвести удар, – топор занесен и в следующую секунду опустится.