Максим Есаулов - Старший оборотень по особо важным делам

— Не пойдет. Ты сам подставишься по полной программе.

— Скажу, что выписал и отдал бумагу, когда еще вел дело. А ребята, ничего не зная, сейчас исполнили.

— Не поверят…

— Конечно, не поверят. Пусть докажут!

— Ты не Чибис, для тебя доказательства не нужны.

— Тогда забей для меня местечко в вашем логове. Прокуратура тоже имеет право на оборотней… Мы слишком долго считали себя крутыми — пришло время это доказать.

В коридоре УБОП, развалясь на жесткой скамье, сидел задержанный — бритоголовый здоровяк в черной куртке. Одна рука была прикована на уровне плеча «браслетами» к батарее, но это не мешало парню курить, стряхивая пепел под ноги и растирая его каблуком. Да и вообще он выглядел довольно уверенным, будто бы твердо знал, что пребывание в казенном доме не окажется долгим.

Из кабинета, над чем-то посмеиваясь, вышли Дядя Вася с Петрухой. Дядя Вася держал в руке незажженную сигарету. Мимоходом, очень непринужденно, он подкурил у задержанного, в знак благодарности хлопнув его по плечу. Парень в ответ подмигнул и подобрал ноги, чтобы операм было удобнее пройти мимо него.

— Ну чего, по пивку? — Петруха продолжил разговор, начатый еще в кабинете.

— Ставишь?

— А чего я-то?

— Кто из нас двоих в отпуск собрался?

— Меня шеф все равно не отпускает.

— Ты же не проставился, вот и не отпускает.

Разговаривая, они подошли к лестнице.

Сзади скрипнула дверь, в коридор торопливо вышел Иваныч:

— Мужики!

Они остановились, стали ждать, пока начальник догонит.

Проходя мимо задержанного, Карташов тормознулся:

— Тебе кто разрешил? А ну, потуши!

С недовольной ухмылкой парень раздавил сигарету ботинком.

Карташов подошел к Дяде Васе с Петрухой, приобнял их за плечи:

— Шалман «Три поросенка» знаете?

— Рыгаловка, — лаконично охарактеризовал заведение Дядя Вася.

— Там Стас Скрябин завис, с катушек слетел. Надо выручать парня, а то арнаутовские его подберут. Давайте, шевелитесь!

Дядя Вася хитро посмотрел на Петруху:

— Заодно и проставишься.

— Да ну тебя!

Иваныч слегка подтолкнул их:

— Давайте-давайте, а то опоздаем.

…В забегаловке никого, кроме Скрябина, не было. Даже буфетчица куда-то ушла из-за стойки. Приглушенно играл русский шансон, повествуя о загубленной в лагерях юности. Скрябин спал за столом, положив голову на руки. Перед ним лежал опрокинутый граненый стакан. На тарелке — надкушенный бутерброд с селедкой, под столом — две пустые бутылки.

— Да-а-а, хорош фрукт, — безуспешно попытавшись растормошить Скрябина, Петруха упер руки в бока и посмотрел на напарника, прошедшего к стойке. — Куда его, домой теперь?

— Нет, мы его здесь оставим. Проверь ксиву и ствол, а я пока заплачу. — Дядя Вася постучал бумажником по стойке. — Хозяйка! Сколько он должен?

— Сто двадцать, — из подсобки выглянула подкрашивающая губы буфетчица.

Петруха отодвинул безучастно сопящего Скрябина от стола, развел полы куртки. Увидел пистолет в кобуре, запасной магазин. Нашел в застегнутом кармане удостоверение.

— Все нормально.

— Ну хорошо! — Дядя Вася убрал лопатник в задний карман потрепанных джинсов. — А то я в семьдесят девятом точно так же ксиву потерял. Мне потом целый год кишки мотали… Пошли?

— Пошли!

Вдвоем они подняли Стаса, повели к выходу:

— Давай, братишка, давай. Русские своих на войне не бросают…

Кате было очень плохо.

Настоящая «ломка» еще не началась, но была на подходе. А в доме — ни одной дозы ширева. Двум барыгам не дозвониться, еще трое, после того, как Чибиса посадили, опасались иметь с Катей дело. Подруга обещала завезти «герыча», но, сука такая, где-то застряла.

Скрутившись в узел, Катя сидела на табуретке перед столом. Сил, чтобы выйти из дома и самой где-нибудь разжиться наркотиком, уже не оставалось. Только молиться своему наркоманскому богу, чтобы ниспослал дозу. И жалеть себя: ну почему жизнь так несправедлива?

Из коридора долетели какие-то звуки. Думая, что это подруга, и не соображая, что она бы не смогла сама открыть дверь, Катя радостно обернулась.

Из коридора на нее смотрел какой-то мужик. Высокий, лысоватый, с бугристым лицом.

Что за черт?

— Я от Чибиса. Он меня просил тебе помочь, — сказал парень. Когда он говорил, у него во рту тускло отсвечивали железные зубы, похожие на неровно вбитые гвозди. — Вот…

Держа в руке шприц в упаковке, и доставая из кармана светлой куртки что-то еще, парень вошел в кухню.