Ежи Эдигей - Это его дело

— На следующий день?

— Да, — ответила Стояновская и никак не могла понять, почему был так удивлен молодой человек в милицейской форме. — Ирена приехала в понедельник, около двенадцати. Сказала, что опять поскандалила и Зигмунт опять ударил ее.

— И вы в это поверили?

— Я уже ничему не удивляюсь, так сложны были их отношения. Года полтора тому назад Зигмунт сам как-то признался в этом: они так переругались, что он не сдержался и ударил ее. Тогда еще дело не дошло до развода. Сын потом попросил прощения, и какое-то время они жили мирно.

— А в понедельник? Зачем она приезжала к вам? Уж наверное, не с визитом вежливости?

— Ох, она очень была мила. Когда ей надо, она умеет быть милой, другой такой не найдешь. Мне преподнесла коробку конфет, а мужу — импортные сигареты.

— «Филипп Моррис», — и Стояновский протянул Шиманеку начатую пачку.

— Спасибо, я не курю.

— Сказала, что нас всегда любила и уважала и ее отношение к нам не изменилось, но больше с Зигмунтом жить под одной крышей не может. Просила поговорить с ним, чтобы он согласился на развод.

— А вы? Что вы ей ответили?

— Сказали, что мы тоже считаем, что им лучше разойтись, и что советовали Зигмунту так поступить, но он нас не слушает.

— Я пообещал ей, что попробую Зигмунта уговорить, только весьма сомневался в успехе своей миссии, — объяснил Стояновский. — Так как Зигмунт очень упрям. Ребенком был таким. Мне приходилось даже иногда с помощью ремня кое-что втолковывать ему, но мало помогало.

— И еще она сказала, что, если Зигмунт даст ей развод, она все ему оставит, что он ей дарил, тотчас уедет из квартиры и еще приплатит сто тысяч злотых, — припомнила Стояновская.

— Сто тысяч! — Шиманек даже присвистнул.

— Так и сказала: сто тысяч.

— Она такая богатая?

— В последнее время Ирена хорошо зарабатывала. Она ведь служила официанткой в хороших ресторанах. Только думаю, что таких денег у нее не было. Просто так пообещала, решив, что Зигмунт помягчает.

— Видно, кто-то пообещал дать ей такую сумму, — предположил Шиманек.

— Трудно сказать, она как бы мимоходом об этом упомянула. Больше говорила о том, что дальше так жить не может. Даже сказала о самоубийстве.

— А не об убийстве?

Стояновские удивленно переглянулись.

— Вы считаете, что она смогла бы? Ирена смогла бы убить мужа?

— Я ничего не считаю. Просто спрашиваю. Такого рода преступления встречаются.

— Нет, нет, — заговорила Стояновская. — Ирена есть какая она есть, но на преступление она не способна. Да еще на следующий день после разговора с нами. Уходя, она сказала, что очень рассчитывает на нас, надеется, что мы его уговорим. Прощаясь, расцеловалась со мной.

— У вас, пани Стояновская, кажется, была неприятная стычка с Иреной?

— Ах, это было несколько месяцев тому назад. Как-то после полудня я заехала к ним. Сын еще не пришел с работы, Ирена собиралась уходить — я ее застала уже одетой в прихожей. Она сказала, что торопится на работу: подруга просила ее подменить. Смотрю — в кухне ни одной кастрюли на плите. И намека на обед нет. Спрашиваю, что Зигмунт будет есть, когда придет? Она отвечает, что это ее не интересует: она вышла замуж не затем, чтобы обеды готовить. Ответила, возможно, несколько резковато, ну и пошло слово за слово, и закатила мне сцену. С тех пор я туда ни ногой.

— Были ли у вашего сына друзья?

— Когда работал на старой работе, был в приятельских отношениях с несколькими коллегами, но не в очень близких. Зигмунт относился к тем людям, которые больше любят одиночество. После окончания школы, когда уже был студентом, он не очень увлекался гулянками, как все молодые люди в его возрасте, скорее, был домоседом. Удобное кресло, телевизор, интересная книга — вот его любимое времяпрепровождение.

— А вы не назовете фамилии его друзей?

— Некоторых помню. Генрик Ковальский, инженер, Малиновский, бухгалтер, пожалуй, еще Адамчик.

— Они все работали вместе?

— Нет. Адамчик… кажется, в строительном объединении. Это приятель сына еще со студенческих лет. Именно он уговорил Зигмунта поступить на работу в строительное объединение. А до этого сын работал в кооперативе.

— Что это за кооператив?

— «Строитель» — так называется. Находится на Таргувеке. Там Зигмунт и познакомился со своей будущей женой.

— А почему он оттуда ушел? Вам известна причина?

— По-моему, по материальным соображениям. В строительном объединении он стал получать больше, ну и, наверное, новая работа была более престижна и перспективна. В кооперативе он уже достиг всего, что мог. Совсем иное — работа на крупной промышленной стройке.