Алексей Макеев: Предатель

– Ну, зачем вы так? – раздался вдруг из комнаты отдыха приятный мужской голос с едва уловимым, но непонятно каким именно, акцентом. – Это дело действительно очень серьезное.

– Гюльчатай! Открой личико! – ернически попросил Крячко, которого понесло по кочкам – и, какой только черт его в бок толкал? – Вы же, неуважаемый, небось с начальником нашим в лихие годы далекой боевой юности скорешились! А потом теплое хлебное место нашли и присосались к нему! А когда хозяина вашего за энное место жестко взяли, он приказал вам его из дерьма вытащить! Да только вы от сытой жизни все былые навыки растеряли! Вот и бросились к Орлову – выручай, мол! А тот, по старой дружбе, отказать не смог, вот и решил нас к этому делу припрячь! А мы не дерьмовозы! Ясно, Гюльчатай?

Из комнаты в ответ не раздалось ни звука, а вот Орлов тихо сказал:

– Вон отсюда! – А потом, отбросив стул в сторону, вскочил и загрохотал: – Вон, я сказал!!! Вы что о себе возомнили?! Что круче вас только яйца?! Что вы самые пробивные?! Сопляки! Молокососы! Как ты говорил? – он явно обратился к своему гостю: – Щенок может обгавкать волкодава, но сам от этого волкодавом не станет?

– Обтявкать, – поправил его невидимый собеседник.

– Вот-вот! Только вы не волкодавы! И даже не их щенки! Вы дерьмо собачье! Знать вас больше не желаю! Вон отсюда! – заорал Петр.

И Гуров, и Крячко смотрели на него в полном обалдении и не узнавали своего давнего друга, который действительно был на расправу крут и скор, да и рука у него была совсем не легкая, но не по отношению же к ним! Самое же главное, что Петр сейчас не играл на публику, как это бывало, когда он перед начальством устраивал им разносы – тогда-то они понимали, что это просто правила игры. Нет! Он сейчас не притворялся, ничего не изображал! Он действительно был в самом настоящем бешенстве, и ярость его границ не имела!

Бесконечно растерянные Гуров со Стасом сочли за благо покорно удалиться, сопровождаемые самыми нелицеприятными высказываниями Орлова об их невысоких человеческих качествах, и, вернувшись в кабинет, уселись и недоуменно уставились друг на друга – их столы стояли напротив.

– Лева, ты что-нибудь понимаешь? – спросил Стас.

– Только то, что мы здорово подставили Петра – дело, видимо, действительно очень важное, – задумчиво ответил Гуров. – Надо было хотя бы узнать для начала, что случилось, а тут тебя переклинило. С чего бы это?

– Ну, во-первых, ты сам про государеву службу начал, – напомнил Стас. – Во-вторых, сегодня понедельник. А в-третьих… – он растерянно почесал затылок. – Да буря сегодня, наверное, магнитная.

– И когда же ты, друг Стас, на головушку скорбным стал? – хмыкнул Лев Иванович.

– Да ладно тебе! – отмахнулся Крячко. – Скажи лучше, что делать будем?

– Полагаю, в целях собственной же безопасности нужно подождать, когда Петр немного успокоится, а потом выяснить, что же все-таки случилось, – предложил Гуров. – Ты попроси секретаршу, чтобы просемафорила нам, когда тучи разойдутся.

– Ох, не думаю я, что это сегодня будет – давненько я его таким не видел! И какой только черт меня за язык потянул?! – сокрушенно покачал головой Стас.

– Станислав Васильевич Крячко его зовут, – буркнул Лев Иванович. – Ладно! Что сделано, то сделано! А работу сполнять надо!

Они собрались было вернуться к своей столь нелюбимой писанине, когда открылась дверь и в проеме появился капитан Панкратов, был он, как и большинство в Главке, в штатском, а под расстегнутым пиджаком виднелась наплечная кобура. Входить он не стал, а так и остался стоять, прислонившись к косяку, одной ногой в коридоре, а другой – в их кабинете.

– Ну что, полкаши? Генеральские любимчики? Ткнули вас мордой в асфальт? – злорадно усмехнулся он. – Попробовали, каков он на вкус?

Крячко вскинулся, а вот Гуров и бровью не повел. Он и так знал, что очень многие в Главке, если не большинство, его сильно не любят, а проще говоря, ненавидят – Крячко доставалось просто за компанию, хотя таких открытых высказываний уже давненько не было. Льва Ивановича не любили точно так же, как не любят в школе круглых отличников, даже если те совершенно нормальные ребята, не заносятся и дают списывать. Вот и Гуров никогда не заносился – просто ему было гораздо легче, мгновенно все проанализировав, выдать единственно правильное суждение или решение, чем долго и нудно объяснять, как он к этому выводу пришел, особенно, если он не совпадал с мнением руководства. Орлов не в счет – он хорошо знал цену Льву Ивановичу и верил ему на слово абсолютно, но вот остальное начальство!.. Вот уж у кого Гуров со своей независимостью костью в горле стоял! Ну, как какому-нибудь чинуше признать его превосходство над собой? Да легче уксусу выпить! Но приходится терпеть, потому что дела – они разные бывают. Есть такие, что можно и для галочки закрыть как-нибудь, а ведь еще и другие случаются. Где нужно до самой сути докопаться и истинного виновника найти. К кому тогда пойдешь? А к Гурову! И не потому, что, кроме этого тандема Гуров – Крячко, в Главке больше важняков нет, а потому, что они лучшие! Вот и приходилось чинуше свое самолюбие поглубже засовывать. Ну и как при этом не озлобиться? И что уж тогда говорить о рядовых сотрудниках?