Шракбек Кабылбаев - Преступления могло не быть!

Оказавшись по воле судебной ошибки на свободе, Рыгалов первое время притаился, ожидая со дня на день, что вот-вот за ним явится знакомая карета. Но о нем вскоре забыли.

После чудодейственного освобождения Рыгалов, словно на радость своим освободителям, пытался встать на путь исправления. Свои первые шаги на трудовом поприще он начал с торговли на рынке самодельными тапочками, табуретками, вениками и другими нехитрыми предметами обихода. Но деятельная натура старого казнокрада не могла мириться с таким размахом коммерции.

— Эх-ма, кабы денег тьма! — плакался он перед женой. — Я бы такое дело завернул! Помнишь, бывало? — И ударялся в воспоминания о далеких временах юности, когда он впервые направил свои способности на то, чтобы добывать деньги.

В воскресный день у пивного ларька на рынке, как обычно, толпилась очередь.

— Кто тут крайний, алкаши? — пробасил вдруг под самым ухом Рыгалова пропитый голос. От неожиданности он вздрогнул и оглянулся. Перед ним стоял неряшливо одетый молодой человек, от которого изрядно попахивало спиртным.

— Извиняйте, папаша! — расшаркался он, заметив благообразную седину и солидную внешность Рыгалова. — Пить страсть как хочется. Я даже рыбку припас. — И он извлек из кармана вяленого сазана.

— Разве это закуска к пиву? — небрежно бросил Рыгалов. — К пиву хорошо корюшку, как бывало на Невском, или тараньку, как в Одессе.

— Э, да ты, я вижу, бывалый, батя, знаешь, почем фунт лиха!

— Были когда-то и мы рысаками, — ответил Рыгалов. Слово за слово — и они быстро познакомились. Собеседником Рыгалова у пивной стойки оказался юрисконсульт ликеро-водочного завода — Варюшкин.

…Когда-то совсем еще юный Алеша Варюшкин, начитавшись детективной литературы, воспылал желанием пойти по стопам Шерлока Холмса и поступил в юридический институт. Усвоив азы правоведения, он получил путевку в жизнь направление на работу следователем прокуратуры. Розовые заблуждения юности быстро прошли. Сидя в уютном кресле и покуривая старую трубку, нельзя было расследовать самого пустякового дела. Нужно было работать. Днем и ночью. В зной и слякоть. Кропотливо искать следы и перелопачивать труды документов. Требовалось незаурядное мужество, терпение, труд. Истинными бойцами на фронте борьбы с преступностью могут быть только стойкие, закаленные люди. Алексей Варюшкин не любил и не привык трудиться.

— Пусть другие копаются в грязном белье преступности, — брезгливо морщась, выдавал он коллегам свое истинное кредо. — Я не создан для такой каторги.

Вскоре за волокиту и нарушения трудовой дисциплины его отчислили из прокуратуры. Варюшкин решил попытать счастья в юридической работе на предприятиях — Стал юрисконсультом. Но и здесь надо было трудиться. Хозяйственные споры в арбитраже, иски в суде, претензии клиентов требовали усидчивости и знаний. Поэтому долго он нигде не задерживался. Так оказался он и на ликеро-водочном заводе, где успешно постигал не премудрости юридической службы, а вкусовые качества продукции подшефного предприятия. В это время и пересеклись пути-дорожки служителя законности с кривой стезей махрового жулика…

После десятой кружки новоиспеченные друзья уже лобызали друг друга. Рыгалов поведал Варюшкину о злоключениях кустаря-одиночки.

— Эх, Андрюша! Нам ли жить в печали, — утешал его тот. — Держись за меня, не пропадешь. Я тебя с таким человеком познакомлю, голова! Себе возьмет и тебя не обидит.

Алексей Миронович Шашкин любил красивую жизнь. Правда, понимал он ее по-своему. Нельзя сказать, чтобы в своих взглядах он был оригинальным. Еще в прошлые века прожигатели жизни начертали на своем знамени девиз: «Деньги, вино, женщины». Шашкин болезненно завидовал гусарской удали российских дворян и разгульному ухарству купцов-толстосумов.

«Вот раньше люди гуляли!»

Мы нередко удивляемся, откуда у людей, родившихся и выросших в наше советское время, появляются вдруг пережитки проклятого прошлого. Вернее, нам кажется, что «вдруг». А они незримыми нитями соединяют некоторых людей с вековыми привычками, традициями и психологией дедов, прадедов, какая-то часть их переходит из поколения в поколение к нам. Вместе с библейскими «не убий», «не укради» — сознание отдельных людей воспринимает и другие ветхозаветные правила: «своя рубашка ближе к телу», «моя хата с краю», «не обманешь, не проживешь».

Шашкин внешне ничем не отличался от обычных служащих. Аккуратно ходил на работу, своевременно платил профсоюзные взносы. Он даже воспитывал подчиненных ему работников городского отдела социального обеспечения в духе морального кодекса строителя коммунизма. И в то же время внутри его жил совсем другой человек, мучительно завидующий благосостоянию знакомых и незнакомых, считающий пределом своих мечтаний машину, дачу и любовницу.