Джозеф Уэмбо - Голливудский участок

— Черт возьми, Олив!

— Что я сделала не так, Фарли? — спросила она, подбежав на несколько шагов и оставив наблюдательный пост на углу.

Фарли не мог ничего придумать, но он всегда орал на нее, когда чувствовал, что жизнь опять его обманула — а это случалось почти всегда, — поэтому сказал:

— Ты не смотришь за улицей. Стоишь здесь и болтаешь хрен знает о чем.

— Я подошла, потому что ты сказал: «Черт возьми, Олив!» — объяснила она. — Именно поэтому я…

— Возвращайся на гребаный угол, — приказал он, опуская мышеловку в синий почтовый ящик.

Как Фарли ни старался, ему не удавалось подцепить толстый конверт клейкой стороной, но в конце концов он вытащил несколько писем и даже довольно тяжелый большой конверт, почти такой же толстый, как первый. Он опять попробовал достать ускользающую добычу, но не смог.

Фарли помял конверт в пальцах и сказал:

— Похоже на киносценарий. На кой черт нам нужен киносценарий?

— Что, Фарли? — спросила Олив, снова подбегая к нему.

— Возьми вот это, Олив, — сказал он, передавая ей конверт. — Ты у нас будущая кинозвезда. — С этими словами он сунул добытую почту за пояс джинсов Олив и прикрыл ее свободно болтающейся футболкой — на случай, если их остановят копы.

Фарли знал, что его заберут вместе с ней, но считал, что у него будет больше шансов, если при нем ничего не найдут. Он был уверен, что Олив его не сдаст и безропотно понесет наказание. Особенно если он пообещает, что когда она выйдет из тюрьмы, ее будет ждать койка в доме. Куда еще ей деваться?

Обогнув угол по дороге к машине, они прошли мимо одного из многочисленных голливудских бомжей. Он до смерти испугал Фарли, когда вышел из тени и попросил:

— Подайте немножко мелочи, мистер.

Фарли сунул руку в карман и, вытащив пустую ладонь, рявкнул:

— С первым апреля, придурок! А теперь убирайся с дороги!

Тедди наблюдал, как они подошли к старому синему «пинто», не отводил от них взгляда и когда парень включил огни и завел мотор. Он долго смотрел на номер, потом повторил его вслух. Тедди был уверен, что будет помнить номер машины достаточно долго, а потом попросит у кого-нибудь ручку и запишет. В следующий раз, когда копы арестуют его за появление на публике в пьяном виде, или попрошайничество, или за то, что он разобьет какую-нибудь витрину, возможно, этот номер пригодится ему в качестве пропуска на выход из тюрьмы.

Встречались и более удачливые копы, чем экипаж машины «6-Х-76». Фаусто Гамбоа, один из самых старых полицейских в Голливудском участке, давно отказался от должности патрульного первого класса — ему надоело обучать проходящих стажировку новичков. Он с удовольствием работал патрульным второго класса с другим голливудским ветераном, Роном Лекруа, который сейчас отлеживался дома после операции по удалению геморроидальных узлов. Рон слишком долго откладывал эту операцию и теперь скорее всего уйдет на пенсию.

Фаусто, ветерана Вьетнамской войны, всегда принимали за выходца с Гаити или Самоа. Он не отличался высоким ростом, но он был мощным и крупным. Нос ему сломали еще в уличной драке, когда он был подростком, а мощные запястья, руки и плечи могли бы принадлежать другому, очень высокому человеку. Его ноги были такими массивными, что из одной вполне можно было бы соорудить две, если разделить ее пополам. Волнистые волосы имели серо-стальной оттенок, а смуглое лицо испещряли морщины, словно он много лет собирал хлопок и виноград в Центральной долине, как его отец, приехавший из Мексики в Калифорнию вместе с другими нелегальными иммигрантами. Фаусто ни разу в жизни не видел хлопкового куста, но лицо у него было такое же загорелое и обветренное, как у отца.

Последнее время он находился в особенно дурном расположении духа, поскольку устал объяснять всем и каждому в Голливудском участке, как проиграл судебный процесс Дарту Вейдеру. История этого поражения быстро распространилась по беспроволочному телеграфу бетонных джунглей.

Не каждый день приходится выписывать штраф Дарту Вейдеру, даже в Голливуде, и никто не отрицал, что это могло случиться только там. В тот небогатый событиями день Фаусто Гамбоа со своим напарником Роном Лекруа патрулировал улицы, когда по бортовому компьютеру получил вызов: Дарт Вейдер занимается эксгибиционизмом на углу Голливудского бульвара и Хайленд-стрит. Они приехали на указанное место и увидели человека в черном костюме Дарта, который ехал по бульвару на старом трехскоростном велосипеде. Но обычно около кинотеатра Граумана ошивались несколько таких персонажей разных рас и национальностей. На сей раз им пришлось иметь дело с чернокожим Дартом Вейдером худощавого телосложения.