Лоуренс Гоуф: Смерть на рыболовном крючке

И дверь захлопнулась.

Мэнни перевел дыхание. Его сердце снова забилось ровно. Он открыл дверь фургона, спрятал нож обратно в чехол, забрался внутрь машины и лег на спину у педалей управления. Голова его оказалась на красном пушистом ковре, покрывавшем коробку передач. Достав из кармана магнитный карманный фонарь, он прикрепил его к рулю так, что свет упал на путаницу ярко окрашенных проводов, спрятанных за приборной доской.

Мэнни не был электриком, но ему не раз приходилось возиться с различными приборами, и потому он уверенно зачистил полдюйма, а может и больше, защитной пластиковой оболочки, которая покрывала провода зажигания, а затем начал экспериментировать с проводами.

Дважды возникало короткое замыкание, за которым следовали короткие вспышки огня, неприятный запах и поток искр. Но в конце концов большой восьмицилиндровый двигатель повернулся и заработал. Мэнни нажал на педаль газа. Двигатель взвыл, и фургон вздрогнул. Убедившись, что крокодиловые зажимы надежны, он занял наконец сиденье водителя.

Оглядевшись, Мэнни увидел, что аллея по-прежнему пустынна. Никто, как видно, не обратил на фургон никакого внимания. Свидетелями его действий были, кроме самого Мэнни, лишь мухи. Он опустил боковые стекла и, сбросив ботинки, забросил их за спину.

Сюрприз! — пол, стены и даже потолок фургона оказались покрыты тем же, чем и коробка передач: кричаще красным плюшем. Плюшем был обит даже маленький бар-холодильник, стоявший в дальнем углу машины.

Над холодильником была хромированная полка, на которой стояли два бокала. Напротив, на стальном кронштейне, подвешен к потолку маленький цветной телевизор. Оставшееся пространство занято низкой кроватью с зеркальной передней спинкой, подушками в виде сердца и покрывалом из какого-то серебристого материала. Настоящий бордель на колесах! Мэнни, закрыв глаза, включил магнитофон, и тотчас поток сладкой музыки обрушился на него из нескольких замаскированных динамиков. Убавив громкость, он освободил аварийный тормоз и включил передачу.

В Джервисе его остановил красный свет. Фургон находился на расстоянии всего одного квартала от пересечения двух улиц — Дэви и Бут. Через ветровое стекло ему хорошо были видны пустые в этот час телефонные кабины.

Из внутреннего нагрудного кармана пиджака Мэнни вынул сигару в алюминиевой трубке. Сигара стоила целых три доллара, впрочем, их заплатил Феликс Ньютон. Мэнни никогда не был заядлым курильщиком, но ему всегда нравились бессмысленные поступки. Может, это и было одной из причин его удач.

Он вытащил сигару из трубки, отрезал конец и поднес к нему зажигалку. В это время цвет светофора изменился, и фургон беспрепятственно миновал перекресток.

Достигнув угла, Мэнни замедлил ход и, подъехав к краю тротуара, остановился. Здесь вокруг телефонных кабин околачивалось с полдюжины мальчишек. Большинство из них — подростки. И тут Мэнни заметил мальчика, которого искал. Они посмотрели друг на друга, и Мэнни заметил, что мальчик замер. Мэнни, вынув сигару изо рта, широко улыбнулся. Мальчик хитренько ухмыльнулся в ответ и поднял брови. Он был хорошо сложен. Глаза — темно-зеленые, манящие. Когда он улыбнулся, Мэнни увидел два ряда великолепных белых зубов.

Мэнни слегка кивнул головой, и мальчик уверенно направился к фургону, держа руки в карманах плотно облегавших бедра белых полотняных брюк.

Мэнни позволил мальчугану подойти достаточно близко, дотронулся до него и тут же оттолкнул. Мальчик вынул руки из карманов. Выражение, появившееся на его лице, выразило обиду, будто его наказали ни за что. Мэнни двинул фургон, наблюдая, как мальчик стал уменьшаться, а затем и совсем пропал в темной глубине зеркала заднего обзора. Он проехал квартала два вниз по Дэви, повернул налево и, припарковавшись перед бакалейной лавкой, вышел из фургона.

Стояла непроглядная мгла. Слышен был лишь писк москитов, кружащихся в воздухе, но увидеть их уже не было возможности.

Джек Уиллоус двигался вдоль реки против течения несколько часов, но так и не встретил по-настоящему рыбного места. После полудня он начал уставать и вдруг подумал, не потерял ли он зря время. Но уже через несколько минут вышел на широкий, хорошо расчищенный участок леса. Солнечный свет ослепил его, заставив зажмуриться. Он оказался в нижней, самой широкой части заводи, которая была примерно шестидесяти футов длиной и тридцати шириной. Справа раскинулся луг, напоминавший вытянутый овал с выгоревшей травой, пересыпанной мелкими маргаритками.