Сергей Ивлев - Деградация

– Что? – Удивился тот, совершенно не понимая, что от него хочет Иван.

– «Сотрудник милиции, по первому требованию граждан, обязан представиться и, при необходимости, предъявить служебное удостоверение», – процитировал закон «О милиции» Иван, и приготовился записать данные. – Или вы меня гражданином не считаете?

– Лейтенант Иванов Олег Федорович, – удивленно представился ОМОНовец. – Зачем вам мои данные? Что вы задумали?

– Иванов? – Майор Зиновьев явно засомневался. – Вы все же удостоверение покажите. Пока вы этого не сделаете, никто ваших команд выполнять больше не будет. Уж мы посодействуем этому, не сомневайтесь.

ОМОНовец замялся, но выхода не было, он развернул свое удостоверение.

– О, оказывается Филиппов. Как не хорошо обманывать Олег Федорович. Да еще при свидетелях. – Майор укоризненно посмотрел на ОМОНовца. Тот даже немного покраснел. Иван, записав данные, произнес:

– Сегодня, Олег Федорович, помимо вранья, вы своими грамотными руководящими действиями вывели из строя двух наших сотрудников на неизвестный срок. Не знаю, захотят к нам присоединится другие представители, – Иван посмотрел в сторону других групп, – я лишь скажу за нашу. Возможно, умудритесь сделать нечто подобное еще несколько раз. Поэтому мы решили обратиться в прокуратору с коллективным обращением. Зачем вы коллег калечите? Перед переаттестацией в полицию вам это точно в большой плюс пойдет.

Поняв, куда клонит Иван, лейтенант произнес:

– Я лишь выполнял приказ.

– Отлично. Вот такое и дашь объяснение, интересно будет узнать, кто дал тебе приказ калечить людей, конкретно, звание, фамилия, должность, – поддержал Ивана майор, тоже быстро оценив ситуацию. – Особенно интересно, подтвердит ли это мифическое лицо факт дачи такого указания прокурорским, или тебя козлом отпущения сделает. Ты сам–то как думаешь?

– Вы сами прекрасно знаете, что не правы в этой ситуации, – произнес лейтенант, смотря то на Ивана, то на майора, осознав свои перспективы, постепенно понимая, кто будет крайним в случае разбора полетов. – Я получил распоряжение, и должен был его выполнить. Я не мог отказаться.

– Указание конечно устное?

– Да…

– Мог бы и формально исполнить. Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет, – сказал майор. – Мы вас не задерживаем, товарищ лейтенант.

– Я уже отправил ваши данные, – ответил куда–то вниз, словно ни кому конкретно не обращаясь, ОМОНовец. – Этого я изменить уже не могу.

– Лейтенант, потрудитесь обойтись без новых травм и излишнего насилия. Если вас не затруднит.

– Ладно, – чуть помявшись, согласился тот.

Больше происшествий не было, но Чернов, как и обещал, травмировал еще двух ОМОНовцев, впрочем, без критических последствий для их здоровья. Отвечать тем же они больше не рискнули.

– Ну что, Рябов, неподчинение прямому приказу, достаточно серьезный проступок, тебе не кажется? – Красильников усадил Ивана на гостевой стул за свой стол и теперь принялся воспитывать.

Как ни странно, сразу Ивана никто никуда не вызывал, и сведения из ОМОНа всплыли лишь когда он пришел сдавать очередную смену начальнику центра утром.

– Совершенно с вами согласен, Юрий Львович, – сказал Иван достаточно твердым голосом, чего начальник центра явно не ожидал и заметно округлил глаза, Иван же, уже предвкушая свободную гражданскую жизнь, позволил себе немного поиздеваться. – Такой поступок совершенно не красит русского офицера, поэтому возможно я бы даже застрелился, но, к сожалению, за мной не закреплено оружие…

– Молчать! – Красильников ударил кулаком по столу. – Умничает он еще тут. Откуда такие, как ты, только берутся?

Иван, поборов искушение незамедлительно дать буквальное объяснение начальнику на этот вопрос, безуспешно пытаясь перестать улыбаться, спокойно произнес:

– Готов понести наказание.

– Рябов, ты что, не понимаешь, что твою карьеру я могу сейчас раз и навсегда тормознуть? Шла по возрастающей, а вдруг раз, и пойдет по наклонной. Ты еще и за неуспеваемость и нарушение служебной дисциплины отчислен из университета, забыл? Это плохо, очень плохо. Так просто ты не отделаешься, – сказал серьезным тоном начальник, вернувший самообладание.

– А как я должен отделаться не просто? – спросил Иван с легким пренебрежением. Но Красильников лишь хмыкнул и нарочито вежливо сказал:

– Ты напишешь мне рапорт. Ты напишешь рапорт о добровольном желании отправиться в служебную командировку в Чечню.