Джеймс Паттерсон - Двойной удар

И что должно означать это сообщение: «Он… запланировал для вас сюрприз»?

Я старался убедить себя, что не стоит беспокоиться о маньяке, которого уже отправил в тюрьму. Не до него, когда другие убийцы все еще разгуливают на свободе. Кроме того, из этой тюрьмы во Флоренции с максимальной изоляцией заключенных еще никому не удавалось бежать. И Крейг не впервые угрожал мне из тюремной камеры.

К тому же я больше не работал в полиции, правда, встречался с ведущим детективом, расследующим очень значительное и трудноразрешимое дело.

Убийство в «Риверуоке» уже стало сенсацией. Казалось, о нем говорили все. Даже мои пациенты затрагивали эту тему. Самые истеричные новостные каналы сплетали какую-нибудь нелепую версию для каждого своего выпуска. Продавали страх по двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, делали неплохой бизнес, и, должен признать, я тоже имел дело с подобным товаром. Только я старался ослабить страх, насколько это было в моих силах; я всегда старался остановить панику, покончить с ней, убрав преступников с улиц.

Все версии столичного управления полиции относительно убийцы никуда не вели, во всяком случае, Бри считала так. Изображение лица с видеопленки не имело соответствия в базе данных ФБР. Запись голоса отправили в агентство, которое работало с бюро по записям Усамы бен Ладена и прочими террористами. Пока там ничего не добились, но было рано ждать многого.

Кроме того, убийца не идентифицировал себя с каким-то джихадом или ячейкой. И никто не поделился сведениями о нем после того, как видел — в повторяющихся выпусках новостей — его фотографии, сделанные очевидцами убийства.

Бри передавала все собранные данные федералам, но продолжала вести собственное расследование. Это занимало у нее шестнадцать часов в день.

В четверг вечером я зашел к ней в кабинет, надеясь уговорить ее пойти перекусить. Отдел по расследованию насильственных преступлений почти незаметен, находится за обычным торговым центром на юго-востоке, однако места для парковки машин там более чем достаточно. И полицейские шутят, что именно потому все хотят работать в этом отделе. Может быть, и так.

Бри на месте не оказалось. Компьютер оставался включенным, на приклеенной к монитору желтой бумажке было написано почерком Бри: «Позвонить Алексу». Но она не звонила мне весь день. Что же теперь у нее на уме?

— Ищете Бри? — осведомился детектив из соседней кабинки и указал рукой с недоеденным бутербродом: — Загляните в комнату для совещаний. В глубине коридора, слева. Бри обосновалась там.

Когда я вошел в комнату, Бри сидела, положив ноги на стол, в одной руке держала пульт дистанционного управления, другой чесала в затылке. На экране телевизора демонстрировалась видеопленка с убийцей.

Повсюду лежали раскрытые папки, исписанные листы бумаги и фотографии места преступления. Но даже в такой обстановке ее вид возбудил меня больше, чем я хотел бы признаться.

Наконец она увидела, что я топчусь у входа:

— О, привет. Который час?

Я закрыл дверь, потом поцеловал ее несколько раз.

— Обеденное время. Проголодалась?

— Умираю от голода. Только просмотри вместе со мной пару раз эту пленку.

Я не особенно удивился, когда «пару раз» превратились в десятки просмотров и обед в ресторане Кинкеда заменили взятые навынос блинчики с мясом.

Смотреть пленку с записью жуткого убийства не стало легче. И слышать, как там произносится мое имя, тоже. Я компенсировал это пристальным наблюдением за убийцей. Возможно, существовал какой-то нюанс его речи или поведения, что-то такое, чего еще никто не заметил.

Вообще-то я понимал, что подобное занятие — бесконечный просмотр пленки — не сулит громадных шагов вперед. Наверное, важнее было анализировать иные аспекты дела. Например, то, что Тэсс Ольсен являлась писательницей-детективщицей. Желание убийцы иметь зрителей своего преступного действа. Или, может, даже неподписанные поздравительные открытки, которые я заметил в квартире Ольсен.

Поэтому я, да и Бри, очень удивился, обнаружив-таки нечто весьма важное.

Началось это едва заметной вспышкой чем-то лежащим у порога сознательного восприятия, среди помех перед самым началом второй части пленки. Бри и я так пристально смотрели на то, что хотел показать нам убийца, что не видели больше ничего.

— Остановим на секунду, — сказал я. Взяв пульт, немного отмотал пленку обратно, потом остановил. — Вот. Видишь? — Это было почти ничто. Намек на изображение, слишком быстрый для человеческого глаза даже при медленном просмотре на видеомагнитофоне. Вторичное изображение — вот что это было. Нить. Оставленная специально? — Эту пленку уже использовали.