Серж Лафоре - Соль в ране

— Потому что он кое-что привез из Южной Африки. То, что он долго искал, принадлежит нашей семье. Кое-кто узнал, что он нашел…

— Ну, а вы?

— Что я?

— Вы-то знаете, что он нашел?

Она помолчала несколько секунд, а потом резко ответила:

— Это находилось в шкатулке, которую украли.

— А вы знаете, кто украл?

— Нет, — произнесла она ясно и жестко и затем сразу же продолжила: — Мне на это наплевать. Я хочу вернуться в Сан-Франциско и жить спокойно. Я ненавижу Австралию, Сидней и все остальное.

Какой бы ни была правда, а у столь опытного человека, как Деланней, имелся еще один вопрос, который он хотел выяснить до конца.

— Ваш отец долго пробыл в Южной Африке? — спросил он.

— Четыре недели.

— Недолго.

И Деланней подумал: «Зачем Даун Фарлен приехала в Сидней? Ждать возвращения отца? Что это? Проявление дочерней любви?»

— А что находилось в шкатулке?

— Не знаю, — ответила Даун. — Через час после возвращения у отца начался бред.

— У вас была прислуга?

— Старушка кухарка. Мы жили в маленьком домике на северной окраине Сиднея. Отец не любил гостиниц.

Объяснение показалось Деланнею не совсем правдоподобным.

— Послушайте, — начал он.

— Хватит, Деланней, — прервала она его довольно резко. — Я не хочу больше об этом говорить. Проводите меня в гостиницу. Когда началось следствие, я сняла комнату в Руаяль Кроун на Маркет-стрит.

— Я знаю, — кивнул Деланней.

— Мне интересно: чего же вы не знаете?

Он усмехнулся, поднял глаза к небу, покрытому тучами, и предложил:

— Давайте возьмем такси.

— Не надо. Через десять минут мы будем у гостиницы, погода не жаркая, да и пройтись пешком полезно.

— Вы сегодня обедали?

Даун посмотрела на освещенную витрину, но не ответила, и ему пришлось повторить вопрос.

— У меня больше нет денег, — призналась она наконец. — У меня осталось только на то, чтобы заплатить за гостиницу.

— А деньги на проезд?

— Проезд я оплачу в Сан-Франциско, — не смутилась девушка.

Уже перед гостиницей Даун пожала руку Шона и произнесла:

— Теперь моя очередь задать вам вопрос, Деланней.

— Давайте.

— Почему вы никому ничего не сказали, когда застали меня в кабинете консула, ведь на прием я, в отличие от вас, не была приглашена?

Он улыбнулся и ответил:

— Мне не хотелось осложнять ваше положение. Я из прессы знал о ваших неприятностях, а у меня очень чуткое сердце.

Она с подозрением глянула на него, хотя лицо ее не изменило приветливого выражения.

— Странный вы тип, Деланней. Вы не только не выдали меня полиции. Меня, тайком пробравшуюся на прием, чтобы забрать свой паспорт, но и провели к выходу мимо сотни приглашенных, любезно болтая с ними. Какая волнующая игра!

— Это совсем не игра, — серьезно проговорил он.

Она покраснела и протянула ему руку:

— Мы скоро увидимся.

— Вы мне так и не ответили: обедали вы или нет?

— Я не обедала, но не соглашусь на ваше предложение, а то вдруг испорчу вам репутацию.

— Я буду ждать вас на углу Чатам Коммон и Маркет-стрит в три часа утра.

— Хорошо.

Она уже повернулась, чтобы идти, когда он добавил:

— Не делайте глупостей, мисс Фарлен. Вам предстоит серьезное дело, и надо быть Стивом Арчером, чтобы не требовать паспорт у своих пассажиров.

Небольшой буксир выводил «Марютею» из порта. С берега дул легкий бриз.

Стояла предрассветная бледная мгла, после которой по-настоящему встает солнце. Судя по облачному горизонту, можно было предположить, что день окажется пасмурным. На морском просторе ходили волны. Чайки падали на воду вслед за шхуной и громко кричали. Чтобы помочь буксиру, поставили кливера, малый и большой грот. Слегка поддерживаемая парусами, шхуна двигалась в открытое море, прямо по следу, оставленному буксиром.

Вдалеке виднелся серый силуэт дальнорейсового парусника, прародителя современных океанских лайнеров, который ходил между островами Тихого океана. Его марсели были обрасованы, а поднятый желтый флаг указывал на то, что на борт требуется санитарный врач.

На палубе «Марютеи» находились две вахты матросов. Стив Арчер хотел пройти немного под парусами, чтобы сберечь топливо. Значит, после отхода буксира предстояла настоящая работа: беготня по марсам и реям и обычная балансировка по веревочным лестницам, все время уходившим из-под ног.

У рулевой рубки Арчер наблюдал за работой портового лоцмана, и его бородка по-боевому топорщилась вперед. Он не любил официальных лоцманов, потому что эти люди, как правило, обладали большим самомнением, они почти всегда снисходительно брались за штурвал, холодным взглядом оценивая все детали оснастки судна. Ну, а так как они отлично разбирались в такелаже, то отмечали все, что не нравилось им, хотя и рисковали не понравиться капитану.