Алексей Макеев - Идеальный маньяк (сборник)

– Ну, боюсь, что предмет лести не слишком приятный, – заметил Гуров. – Вам знакомы факты нападения на женщин, занимающихся в вашем центре? Факты убийств? – подчеркнул он.

Лицо Гришаевой омрачилось. Постучав ногтем по столу, сказала в сторону:

– Я слышала только об одном убийстве. Иры Умецкой. Почему вы говорите во множественном числе, мне непонятно.

– Потому что в мае была убита Светлана Лихачева.

Гуров достал из кармана снимки и положил их перед Гришаевой. Это были фотографии с места убийства Светланы Лихачевой, полученные им сегодня перед обедом вместе с другими материалами по этому делу. Светлана скончалась от удара ножом в область сердца.

Гришаева быстро, словно колоду карт, пролистала снимки, резко подвинула их обратно полковнику и, пожав плечами, спокойно произнесла:

– Но я не знала Светлану Лихачеву. В нашем центре женщина с таким именем не занималась.

– Вот как? – Это было для Гурова новостью. Он не успел пока подробно ознакомиться с материалами дела по убийству Лихачевой, знал лишь, что ее труп был обнаружен на территории проезда Нансена, неподалеку от сквера.

– Поэтому, я думаю, целесообразно говорить все-таки об одном убийстве, – поправила полковника Гришаева. – Но я не понимаю, чем могу быть вам полезна. Ясно же, что это никак не связано с нашим заведением.

– Почему вы в этом так уверены? – поинтересовался Гуров.

– Это же очевидно, – пожала плечами Гришаева, – какой-то маньяк просто ошивался в сквере. Поджидал свою жертву, ею оказалась Ира. Но ею вполне могла оказаться и любая другая женщина, просто возвращавшаяся в то же время через сквер. Место, признаюсь, в этом плане нехорошее. Во всех остальных – просто замечательное. Понимаете, сквер, как и наш центр, построили совсем недавно, здесь еще не оборудована как следует территория. В частности, слабое освещение. Я как раз бьюсь над этой проблемой, требую, чтобы городские коммунальные службы оснастили нас современными фонарями.

– Ваше радение о благоустройстве территории очень похвально, Эмма Эдуардовна. И все же попрошу вас отнестись с не меньшей серьезностью к тому, что случилось.

– А что случилось? – повысила голос Гришаева. – Такое происходит сплошь и рядом в Москве, на каждом шагу! Почему наш центр должен представляться каким-то источником зла? Ведь о нем может сложиться превратное мнение! Вы понимаете, какой это удар по нашей репутации? После нападения на Марину и так поползли слухи – абсолютно, конечно, беспочвенные, но тем не менее! Народ вообще может разбежаться!

– Эмма Эдуардовна! – резко перебил собеседницу Гуров. – Боюсь, вы все же не совсем хорошо меня поняли. Совершено убийство, понимаете? Убийство! – Это слово Гуров произнес громко и жестко, и директриса невольно вздрогнула. – Вы не раз подчеркивали в беседе, что человек грамотный. Так вот, могли бы сообразить, что полковник МВД, оперативник по особо важным делам, не стал бы посещать вас от нечего делать или ради ознакомления с вашим прекрасным интерьером! – Гуров обвел рукой пространство кабинета, сверкающего новизной. – Я расследую тяжкое преступление, и возможная антиреклама вашего заведения меня волнует в последнюю очередь!

Его тон все-таки заставил Гришаеву смутиться.

– Извините, – пробормотала она. – Но нам действительно не нужна антиреклама. Конечно, я понимаю, что убийство нужно раскрыть, и…

Открылась дверь кабинета, и на пороге показалась женщина средних лет, одетая в униформу. В руках она держала ведро с водой и рабочий инвентарь. Увидев в кабинете постороннего, она остановилась у двери и вопросительно посмотрела на Гришаеву. Директриса недовольно поморщилась и сказала:

– Анастасия Николаевна, я же просила вас не входить без стука!

– Простите, Эмма Эдуардовна, я все время забываю, – ответила та абсолютно ровным голосом. – К тому же стараюсь всегда сделать работу в срок и не отвлекаться. Вы же сами предупреждали, что чистота должна быть постоянной.

Лицо у женщины было какое-то невыразительное, и двигалась она бесшумно.

«Видимо, профессиональное, – усмехнулся про себя Гуров. – У нас сегодня целый день звучит это слово – профессионализм».

– Ну хорошо, хорошо, – раздраженно сказала Гришаева, поправляя гладкую прическу. – Делайте свои дела, только поскорее, пожалуйста. У меня важная беседа.

Анастасия Николаевна, ни слова не говоря, принялась полировать влажной тряпкой ламинированный пол.

Гуров вернулся к прерванному разговору.