Питер Кейв - Змеиное гнездо

— Зубы и нижняя челюсть могут создать небольшие проблемы, но, вероятно, я смогу восстановить облик довольно точно. Вы принесли образцы волос?

Джардайн достал два пластиковых пакетика, также пронумерованных и снабженных ярлыками.

— Вам нужна фотография Дженет?

Хаттон отрицательно помотал головой.

— Я не желаю знать, как она выглядела. Это может повлиять на реконструкцию. Я ученый, а не скульптор.

— Сколько это займет времени? — захотел знать Таггерт.

Хаттон некоторое время размышлял.

— Вообще-то у меня осталась кое-какая работа по римским черепам. На следующей неделе открывается выставка.

— Они могут подождать, — раздражительно возразил Таггерт. Он до сих пор немного злился на размер гонорара Хаттона. — Они пролежали в земле две тысячи лет. Уверен, что могут подождать еще чуть-чуть.

Хаттон безразлично пожал плечами.

— Начну работу с вашими, как только смогу. Когда у меня будет что-то для вас, я сам с вами свяжусь.

Очевидно, ему не хотелось высказаться точнее. Таггерт решил, что давлением от такого человека добьешься немногого. Кроме того, жуткая лаборатория действовала ему на нервы. Таггерту не терпелось поскорей уйти оттуда.

— Ладно тогда. Это мы оставляем вам, — буркнул он, повернувшись к выходу.

Джардайн последовал за ним довольно неохотно. Ему это место показалось необычайно занимательным.

Таггерт спустился к завтраку и увидел, что Джин сидит в своем кресле-каталке и гладит большого рыжего кота. У него вырвался стон.

— Ай, Джин, ты же знаешь, я терпеть не могу кошек.

Его жена немедленно перешла в оборону:

— Он будет составлять мне компанию в течение дня. И по вечерам, учитывая то, как ты редко бываешь дома.

Таггерт оставил скрытый упрек без комментариев.

— И все же, где ты его подцепила?

— Миссис Макферсон попросила меня взять его к себе. Они переезжают на новую квартиру, а там не разрешают держать домашних животных.

— А собаки у нее случайно не нашлось? — поинтересовался Таггерт. — С собакой хоть поговорить можно.

— А кто станет ее выгуливать? — парировала Джин. — У тебя вечно нет времени.

Таггерт почувствовал, что жена с жаром взялась за старую, набившую оскомину тему. Он даже решил не завтракать. Завязывал галстук и собирался уходить.

— Постараешься в пятницу вечером прийти пораньше на бернсовский ужин? [2] Праздничное угощение в день рождения Бернса. — спросила жена. — Я тебя на прошлой неделе предупреждала, помнишь? Я пригласила Маргарет Маккензи с семьей, и у нас будет волынщик, тоже инвалид.

Таггерт опять простонал. У него были лишь смутные воспоминания о предстоящем званом ужине, но волынщик-калека — это что-то новенькое.

— Неужели ты серьезно хочешь, чтобы в этом доме играли на волынке? — сказал он, словно принял слова жены за шутку.

— А почему бы и нет? — удивленно спросила Джин. Ей это показалось неплохой идеей.

Ее супруг вымучил слабую улыбку.

— Ладно, все, что я могу сказать, — это то, что его действительно покалечат, если на визг его волынки сбегутся соседи.

Начал звонить телефон. Таггерт подошел ответить.

— Так постараешься вернуться вовремя, а? — давила Джин, которой очень хотелось связать его неким обязательством прежде, чем мысли его станут заняты совсем другим.

— Ты меня знаешь, Джин. Я всегда стараюсь, — ответил Таггерт, поднимая трубку.

Звонил Майк Джардайн. Голос его звучал подавленно.

— Сэр… Прошлой ночью кто-то проник в лабораторию Хаттона и украл черепа.

— Что?! — закричал Таггерт, не веря своим ушам. — А куда же, черт возьми, смотрела охрана?

— Если бы она и была, вряд ли что-нибудь изменилось бы, — сказал ему Джардайн. — Вор действовал довольно решительно. Он выбил две двери и сломал замок, вот так-то.

— Ждите меня на месте через десять минут, — отрезал Таггерт. Он затянул галстук, взял пальто, и ушел, забыв попрощаться с женой.

Несмотря на то, что, как объяснил Джардайн, в результате вторжения был причинен значительный ущерб снаружи, в самой лаборатории фактически не заметно было никаких повреждений. Таггерту сразу стало очевидно, что вор точно знал, чего он ищет.

Хаттон точно потерял рассудок.

— Они совершенно уникальны. Бесценны, — горько сетовал он, сердито посасывая сигарету.

Таггерт внимательно посмотрел на него еще раз.

— Погодите-ка! Бесценны, говорите? О каких черепах вы ведете речь?

Хаттон посмотрел на него, как на олуха.