Ю Несбё - Пентаграмма

— Беата Лённ.

— Это Харри. Как там у вас?

— Пока ждем. Волер занял позицию в коридоре, а нас с фрекен Сивертсен загнал на кухню. Очень по-рыцарски.

— Я звоню из общежития, комната четыреста шесть. Он здесь был.

— Был?

— Он оставил над дверью пентаграмму. Парень, который здесь живет, — некто Мариус Веланн — исчез. Здешние жильцы не видели его уже несколько недель, на двери написано, что он уехал.

— Хм… А может, он действительно уехал?

Харри заметил, что Беата начинает перенимать его манеру разговора.

— Вряд ли, — сказал он. — Его большой палец остался в комнате. В забальзамированном состоянии.

На том конце повисло молчание.

— Я позвонил вашим в экспертизу. Они уже едут.

— Как же так? — спросила Беата. — Разве вы не контролировали все здание?

— Сегодня — да. Но это случилось дней двадцать назад.

— Откуда ты знаешь?

— Нашел телефон его родителей и позвонил. Им пришло письмо, что он собирается в Марокко. Отец говорит, что Мариус впервые прислал им письмо, обычно он звонит. По почтовому штемпелю и определили.

— Двадцать дней… — прошептала Беата.

— Да. То есть как раз за пять дней до первого убийства — Камиллы Луен. — Он услышал, как тяжело Беата дышит в трубку. — До того убийства, которое мы до сих пор считали первым.

— О господи…

— Это еще не все. Мы собрали жильцов и спросили, не запомнилось ли им что-нибудь с того дня. Девушка из триста третьей сказала, что помнит, как в тот вечер загорала на газоне перед общагой, а по дороге обратно встретила велокурьера. Запомнила она его потому, что велокурьеры сюда заезжают нечасто, а когда пару недель спустя газеты стали писать о маньяке, в общежитии даже хохмили на этот счет.

— Получается, он перехитрил нас с последовательностью.

— Нет, — ответил Харри. — Просто я олух. Помнишь, я говорил, что отрезанные пальцы являются частью кода, но не мог понять, отчего он начал с указательного? Все оказалось проще некуда. Большой палец, первый на левой руке, отрезан у первой жертвы. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Камилла Луен была второй жертвой.

— Хм…

«Может, хватит передразнивать, а?» — подумал Харри.

— И теперь не хватает только пятой части кода, — сделала вывод Беата. — Мизинца.

— Понимаешь, что это значит? Его мать рядом с тобой?

— Да. Харри, скажи мне, что он хочет сделать?

— Не знаю.

— Я понимаю, что не знаешь, но все равно скажи.

Харри задумался:

— Попробую… Сильным мотивом многих серийных убийц было осознание собственной ущербности. Поскольку осталось последнее убийство — пятое, итоговое, велика вероятность, что он уничтожит основную причину своей жестокости. Или себя. Или и то и другое. К его матери это не имеет никакого отношения. Скорее к нему самому. Так или иначе, выбор места преступления логичен. — Беата молчала. — Ты там, Беата?

— Да. В детстве над ним издевались, ведь его отец — немец.

— Над кем издевались?

— Над тем, кто сюда направляется.

Снова пауза.

— А Волер почему сидит в коридоре один?

— Почему ты спрашиваешь?

— Потому что разумнее было бы схватить его вместе, а не держать тебя на кухне.

— Возможно, — ответила Беата. — У меня мало опыта в оперативной работе. Он, наверное, знает что делает.

— Это да, — подтвердил Харри.

В его голове возникла мысль, которую он старательно пытался отогнать.

— Что-то не так, Харри?

— Хм, — ответил он. — Курить хочется.

Харри положил мобильный телефон в карман пиджака и откинулся на спинку дивана. Может, эксперты его за это и отругают, но вряд ли этим он испортит какой-нибудь вещдок. Очевидно, что и на этот раз преступник основательно прибрался. Харри даже почувствовал слабый запах зеленого мыла, когда нагнулся низко к полу, чтобы рассмотреть маленькие черные комочки, намертво втертые в линолеум.

В двери показалось лицо.

— Бьёрн Холм. Экспертиза.

— Хорошо, — сказал Харри. — Закурить не будет?

Он встал и отошел к окну, а Холм и его товарищ приступили к работе. Заходящее солнце, словно позолотой, покрывало косыми лучами дома, улицы и деревья в Кампене и Тёйене. Есть ли на свете город красивее, чем Осло в такие часы? Наверное, есть, и не один, но Харри о них не знал.

Он еще раз посмотрел на палец на книжной полке. Преступник окунул его в краску и приклеил к полке. Скорее всего и клей, и краску он принес с собой. Во всяком случае, в столе не было ни того ни другого.