Ю Несбё - Призрак

А я расхохотался, потому что теперь я знал наверняка. Вот в чем заключается мой талант, папа: я вижу, чем люди хотят обладать. Это у меня наследственное, да? Ты был таким же? После того как она ушла, я осмотрел себя в большом зеркале. Она не первая сказала, что я красивый. Я развивался быстрее других мальчишек. Высокий, стройный, широкоплечий и мускулистый. Волосы у меня были такими черными, что даже блестели, будто отталкивали от себя весь свет. Высокие скулы. Широкий ровный подбородок. Большой жадный рот с пухлыми, как у девчонки, губами. Смуглая гладкая кожа. Карие, почти черные глаза. Один одноклассник обозвал меня «коричневой крысой». Кажется, его звали Дидрик. Во всяком случае, он собирался стать концертирующим пианистом. Мне исполнилось пятнадцать, и он сказал это вслух прямо в классе. «Коричневая крыса даже читать нормально не научилась».

А я только рассмеялся, потому что, конечно же, знал, зачем он так сказал. Чем он хотел обладать. Камилла, в которую он был тайно влюблен, была так же тайно влюблена в меня. На одной из вечеринок одноклассников я немного познакомился с тем, что было у нее под свитером. Ничего особенного. Я рассказал об этом парочке парней, и, наверное, Дидрик случайно подслушал и решил оттеснить меня. Не то чтобы мне очень уж хотелось остаться на своем месте, но оттеснение есть оттеснение. И я пошел к Туту в байкерский клуб «МС». Я уже понемногу толкал для них наркоту в школе, и теперь я объяснил, что для того, чтобы я мог хорошо делать свою работу, меня должны уважать. Туту пообещал заняться Дидриком. Позже Дидрик отказался объяснить, как он умудрился защемить сразу два пальца в верхней петле двери в мужском туалете, но с тех пор он больше не называл меня коричневой крысой. И — совершенно верно — он так и не стал концертирующим пианистом. Черт, как же больно! Нет, папа, мне нужно не утешение, а выстрел. Только один последний выстрел, и я покину этот мир тихо и спокойно, обещаю. Снова звонят колокола. Папа?

В аэропорту Осло, Гардермуэне, была уже почти полночь, когда рейс SK-459 из Бангкока подрулил к предназначенному для него выходу номер 46. Первый пилот Турд Шульц затормозил до полной остановки «Аэробуса-340», после чего быстро отключил подачу топлива. Металлический лязг работающих реактивных двигателей превратился в добродушное ворчание, и двигатели отключились. Турд Шульц автоматически отметил время: три минуты сорок секунд после касания земли, на двенадцать минут раньше расписания. Вместе со вторым пилотом они приступили к заполнению карты контрольных данных, поскольку самолету предстояло ночевать в Осло. Причем с товаром. Турд Шульц перелистал бортовой журнал. Сентябрь 2011 года. В Бангкоке все еще шли дожди и стояла обычная удушливая жара, и он очень скучал по дому, по первым прохладным осенним вечерам. Осло в сентябре — лучшего места на земле не найти. Он заполнил графу со сведениями о неизрасходованном топливе. Топливные счета. Случалось, ему приходилось за это отвечать — после рейсов из Амстердама и Мадрида, когда он летел быстрее, чем предписывала экономическая рациональность, сжигая топливо на тысячи крон, чтобы успеть. В конце концов его вызвали на ковер к начальству.

— Успеть куда? — прорычал старший пилот. — У тебя на борту не было пассажиров, спешивших на стыковочные рейсы!

— Самая пунктуальная авиакомпания в мире, — пробормотал Турд Шульц рекламный слоган.

— Самая экономически хреновая авиакомпания в мире! Это все твои объяснения?

Турд Шульц пожал плечами. Ведь он не мог рассказать, что произошло на самом деле: он открыл топливные шлюзы, так как ему самому надо было успеть. Успеть на рейс в Берген, Тронхейм или Ставангер. Потому что было крайне необходимо, чтобы именно он, и никакой другой пилот, выполнил этот рейс.

Он был слишком стар, и единственное, что его начальники могли сделать, — это наорать и отругать. Он не допускал серьезных ошибок, профсоюз надежно его защищал, и ему оставалось всего два года до two fives, [2] До двух пятерок (англ.). до пятидесяти пяти лет, когда он выйдет на пенсию. Турд Шульц вздохнул. Всего несколько лет, чтобы исправить ситуацию и не окончить свои дни самым экономически хреновым пилотом.

Он расписался в бортовом журнале, поднялся и вышел из кабины, чтобы продемонстрировать пассажирам ряд белоснежных пилотских зубов на смуглом пилотском лице. Улыбнуться им так, чтобы они поняли: он — это мистер Надежность. Пилот. Название профессии когда-то придавало ему значимости в глазах других. Он видел, как люди, мужчины и женщины, молодые и старые, после произнесения магического слова «пилот» автоматически начинали смотреть на него другими глазами, замечали харизму, небрежный мальчишеский шарм, а вместе с этим — холодную расчетливость и решительность капитана воздушного судна, выдающийся интеллект и мужество человека, бросающего вызов физическим законам и врожденным страхам обычных людей. Но это было давно. Теперь на него смотрели как на водителя автобуса и спрашивали, сколько стоят самые дешевые билеты в Лас-Пальмас и почему в самолетах «Люфтганзы» больше места для ног.

Читать дальше