Кэти Райх - Могильные секреты

Подошел Лукас и заглянул в расстегнутый мешок. Удовлетворенный, он вынул из кармана перчатки, свернул простынь и упаковал в мешок. Затем поднялся с выражением нерешительности на лице.

Диаз вышел через ворота и привел с собой двух людей в серых рабочих комбинезонах, с надписью «Морг судебной медицины» на спинах. С собой они прикатили каталку. Под руководством Лукаса они ухватили мешок за края, поместили его на каталку и исчезли в том же направлении, откуда прибыли.

Диаз еще раз попробовал передать Гальяно ордер, но тот по-прежнему стоял не разжимая сцепленных на груди рук. Тогда он направился ко мне, старательно избегая смотреть на отстойник. Вздохнув, он протянул мне бумагу.

Принимая документ, я встретилась глазами с Гальяно. Глаза его сузились, а подбородок почти незаметно поднялся. Я его поняла.

Без лишних слов Диаз и Лукас ушли.

Гальяно посмотрел на своего напарника. Эрнандес в это время упаковывал грязные комбинезоны.

— Сколько там осталось? — спросил Гальяно, кивком указывая на отстойник.

Оператор насоса неопределенно пожал плечами.

— Десять, может двадцать галлонов.

— Заканчивайте.

Больше мы ничего не нашли. Я уже перетирала пальцами последний сгусток слизи, когда ко мне присоединился Гальяно.

— Плохой день для хороших парней, да?

— Разве окружной прокурор не считается хорошим парнем?

— Тупой крысеныш даже не подумал прикрыться.

Я слишком устала, чтобы отвечать.

— Подходит по описанию?

Я удивленно глянула на него.

— Скелет. Подходит скелет по описанию к одной из наших пропавших?

Я колебалась, злясь на себя что не внимательно изучила кости, и злясь на Гальяно что позволил их унести.

— И да и нет.

— Вы узнаете это когда изучите их, — утвердительно кивнул он.

— А я смогу это сделать?

— Я выиграю этот забег! — заверил меня Гальяно и посмотрел на отстойник.

Мне стало интересно, кто же тогда проиграет?

В этот вечер я провалялась в ванне с таитянской ванилью почти час. Затем я подогрела пиццу в микроволновке, вытащила из мини-холодильника апельсиновую содовую. А на десерт были шоколадки и яблоко — деликатесы отельного сервиса.

Я ела, шторы покачивал слабый ветерок, металлическая цепочка на шторах тихонько позвякивала. За окном, тремя этажами ниже по дороге гудели машины. Над головой потрескивал потолочный вентилятор. А перед глазами, как плохое кино, прокручивались события прошедшего дня.

После еды я прибрала обертки, пустую пластиковую тарелку и единственную пластиковую вилку, выпитую банку из-под содовой, и позвонила Матео. Он сказал что Молли по-прежнему в коме.

Его слова нарушили мой ментальный баланс. Мне захотелось свернуться калачиком на кровати, зарыться в подушки и зарыдать в голос. Меня просто переполняло горе и волнение за свою подругу.

Однако вместо этого я переключилась на другую тему.

После того как я рассказала ему про Диаза, Матео гневно кричал чтобы я продолжила вести это дело. Я согласилась и пообещала быть в лаборатории в субботу.

Следующие двадцать минут я провела, записывая на бумагу подробную хронологию того, что произошло в «Параисо». Потом простирнула трусики в раковине. И провела весь ежевечерний ритуал: зубы, крем для рук, масло «Олей», приседания.

Потом включила CNN. Комментатор с мрачным лицом рассказывал о футболе, землетрясении, мировом рынке. В местном масштабе: автобус разбился в ущелье, семнадцать убитых, сколько-то раненых.

Все было бесполезно: мой мозг постоянно показывал картинки то канализационного отстойника, то палаты интенсивной терапии, то наших раскопок.

Я вспомнила череп, пленку с человеческими отходами. Ну почему я не сделала полного анализа? Почему я позволила людям запугать меня и воспрепятствовать тому, что я знала, должно быть сделано?

Я вспомнила Молли — трубки, бегущие от носа, рта и рук.

Мое эмоциональное равновесие наконец совсем разрушилось в тот момент как я ставила свой сотовый на зарядку.

В Шарлотте Бёрди скорее всего спит себе крепко. В Шарлоттсвилле Кэти готовится к экзаменам, или гуляет с друзьями, или может моет голову.

Я всхлипнула.

Моя дочь — отломанный ломоть, и я просто понятия не имею чем она занимается в определенный момент времени.

Ну-ка, хватит хныкать! Ты и раньше оставалась одна!

Повыключав и телевизор и свет, я устроилась под одеялом.

Однако мозг не спал и мысли кружили вокруг одного и того же.